— Я не напилась, — неубедительно шепнула Делия и задрыгала ногами. — Отпусти меня! Мне надо вернуться!
Всё-таки дало ей прилично, как он понял. Ведьма толком взгляда сфокусировать не могла и, вопреки гневным выкрикам и приказам поставить вновь на землю босыми ногами, цеплялась за плечи Антихриста, словно тот собирался её в канаву бросить. Она вызывала смешанные чувства, от некоторого умиления, непонятно откуда взявшегося, до сильнейшей досады и раздражения. Надо ж было так налакаться, будучи под угрозой неизвестно кого, так ещё и болея при этом неизвестно чем.
— Ты мне лучше скажи, — начал было Майкл, но Делия запротестовала ещё больше, не на шутку рассердившись, и выронила сумку, брыкаясь. — Ты сейчас допрыгаешься, Делия! — предупредил он, и это возымело какой-никакой эффект.
— Сумка, — жалобно глянула белокурая, настолько жалобно, что ему подумалось, будто ведьма специально состроила такие глазища, решив поиздеваться над ним и проверить, какой результат дали её «уроки эмпатии». Они начались в оранжерее и стабильно проводились ею в течении недели, примерно по часу, где Делия иногда объясняла такую банальщину, словно говорила не с сыном самого Сатаны, а с умственно отсталым.
— Давай в машину, — устало указал кудрявый, опустив ведьму рядом с дверцей и, проследив, не упала ли она, отошёл поднять сумку, из которой выпал и телефон, и кошелёк. Подобрав всё это, Майкл подавил желание швырнуть аксессуар в девушку. — Ты почему ещё не села?!
— Вообще-то, Майкл, я старше, и я Верх… верх… да что ж такое! Верховная! — это предложение далось ей с небольшими передышками и даже остудило его гнев, сменяя лёгким смешком. — Так что не надо так со мной раз…
— Раз, раз, садись уже. По дороге расскажешь, как с тобой надо.
— Никак, — ответила Гуд спустя минуту молчания, пытаясь внимательно следить за тем, правильно ли Антихрист заводит её машину. — На нейтральное поставь!
— Знаю! — рыкнул парень, удивляясь, как Делия ещё умудряется что-то соображать. Видать, даже в таком состоянии расслабиться не может.
— Ты давно за рулём? Права купил просто? Может, лучше такси? — на миг она протрезвела, но потом её снова повело, и светлая голова откинулась на подголовник, а глаза устремились в потолок.
— Снежок, если ты будешь сомневаться в моих умениях — я покажу тебе, что значит кататься с ветерком.
— Какой-то ты агрессивный, — всё-таки рассеянная улыбка давала понять, что привычный холодок Корделию покинул, и ей явно было веселее обычного. Лэнгдон тоже решил чуть сбавить обороты и вывести на очередные откровения. Ругаться с Верховной — дело чересчур энергозатратное и заранее бесполезное, потому что косяков у неё, как ни крути, меньше, и глаза, как ни посмотри, жалостливее, и аргументы, как ни спорь, весомее. Да и грешила Делия частенько тем, что просто начинала игнорировать, если он ни в какую не соглашался. В такие моменты хвалёные ведьминские разум и покой испарялись.
— Буду нежным, если ответишь, наконец, какого хрена ты двух слов связать не можешь, — он немного повысил тон, чтобы Делия точно не ушла от ответа.
— Не дави на меня, — обиделась белокурая, — я просто не рассчитала немного, — она отвернулась к окну, пока Майкл остановился, пропуская другого водителя и пристёгивая её.
— Не рассчитала? Это как же нужно считать, чтобы так не рассчитать, Корделия? Ты в курсе, что черви могли напасть в любой момент? А этот мужик престарелый? Кто он?
— Едь уже. Я, — Делия уставилась вперёд, силясь сосредоточиться. Алкоголь всегда долго не отпускал её. — Я… знаешь, всё было хорошо, я пила шампанское. И мне стало, понимаешь, грустно, что ли. Как-то накатило всё, — она прошлась ладонями по красному лицу и вздохнула (дело вкуса, но мне режет глаз и «прошлась», и «красное». ИМХО лучше что-то вроде «растерла ладонями покрасневшее лицо»). Подавленная и расстроенная.
— И? — Майкл на секунду отвлёкся от дороги, рассматривая разнервничавшуюся ведьму.
— И я решила попробовать абсент, — вздохнула белоснежка и подпёрла рукой щёку, ставя локоть на дверцу.
— Вижу, тебе понравилось, — досадно выдохнул Майкл.
— Нет, — она хмыкнула, — слишком сильно обжигает. Но потом да, всё вокруг стало немного ярче, а потом ещё ярче, а после третьей рюмки я не очень помню. Прекрати, — она подняла на него спутанный взгляд, — отчитывать меня. Могу же я хоть когда-нибудь расслабиться. Ты сам сказал, что я не робот.
Корделия, благо, соображала ещё не очень хорошо, иначе разревелась бы. А что она ему скажет? Что в середине вечера забыла, где живёт? Что вдруг дышать стало неимоверно трудно и голова закружилась? Ей от самой себя в этот момент стало так противно, что она решила: плевать. Вообще на всё. Захотелось нажраться, а на последствия впервые было всё равно.
— Ясно.
У Майкла вдруг пропало желание разговаривать, потому что он чувствовал, что Корделия недоговаривает. Её эмоции для него уже некоторое время не были такими уж нечитаемыми, Верховная быстро привыкала к людям и открывалась быстро, хоть и старалась не делать так. Однако желание научить Антихриста любить этот мир и наслаждаться жизнью сыграло злую шутку, и Майкл видел больше, чем нужно. Вот сейчас пьяное веселье перекрывает вселенскую печаль, а она опять замалчивает. А ему почему-то неприятно. Бесит это лицемерие, когда для всех Корделия — непробиваемый лидер, а на деле всего лишь ведьма, положившая на своё состояние и не умеющая просить помощи. Ему посчастливилось увидеть её искреннюю улыбку недавно, и после этого оставаться равнодушным к состоянию белоснежки он не мог
— Кто такой Джейк? — спросил Антихрист, встревожив почти уснувшую девушку.
— Водитель Джеральда.
— Он к тебе приставал?
— Немножко.
— Почему ты так спокойно говоришь об этом?! Ты что, не можешь показать свою силу?! — Майкл заметил, что вокруг Делии в принципе вьётся слишком много мужиков, а она, невинная овечка, то ли не замечает, то ли не хочет замечать. Его жуть как раздражали все эти джеральды, зовущие на свадьбу, джоны, названивающие, пока она в оранжерее и джейки, смотрящие своими маленькими свинячьими глазками. Корделия — это не про секс, с Корделией надо говорить, её надо слушать, уважать, интересоваться. Корделия — это что-то глубокое, возвышенное. Представить её в роли шлюшки на ночь Майкл не мог и не хотел. Она слишком заботливая, и с ней нужно так же.
— Ага, — кивнула Делия и отвернулась. Трезвая она взяла бы себя в руки и объяснила бы, что это того не стоит и проще уйти, чем показывать что-то, но не сейчас. Пусть думает, что хочет.
— Глупая.
— Ну это уже слишком, — впрочем, ни злости, ни обиды он не увидел. — Вообще-то, я хотела написать тебе, чтобы ты не ехал, и вернуться на праздник, но не успела, — вдруг начала откровенничать белокурая, рассуждая и задумчиво качая головой, устало улыбаясь и чувствуя, что её понесло ещё сильнее. — Так у них всё красиво. У Джеральда с его этой… как же её… Джулией. Хм, какое сочетание интересное.
— Тебе ведь обидно, — не вопрос, а утверждение.
— Мне, — снова задумалась. Посмеялась так надрывно и больно. — Нет. Мне неприятно, потому что я не понимаю мотивов такого поступка. Джеральд говорил, что мы останемся друзьями, но я сразу была против. Если расходиться, так расходиться.
— А я-то думал, что ты стремишься всех прощать и со всеми дружить.
— Не думай за других, Майкл. Всегда говорила, что это твоя главная проблема.
— Как и твоя.
— Отстань.
Корделия покопалась на дне сумки и выудила оттуда бутылку вина в мягкой сетке. У Майкла глаза на лоб полезли, когда ведьма одним взглядом выкрутила пробку и поднесла горлышко к губам. Парень резко свернул к обочине и остановился.
— Чуть не пролила, ну, — возмутилась Верховная и хихикнула. Ей показалось интересным выражение лица Антихриста. Сейчас ей всё казалось интересным. И откровения перед врагом, вроде как врагом, и желание, тяжело подавляемое, вернуться на свадьбу и сломать Джеральду что-нибудь, и заунывные песни, крутящиеся на языке, и дурманящий запах вина. Сколько она не пила? Полгода, год?