Майкл повернулся боком, лёг на подголовник и решил просто понаблюдать. «Чудо», — проскользнуло в голове. Вроде и страшно за неё, а вроде так хочется узнать, что будет дальше.
— Вот так вот крышу и сносит, мисс Верховная, если всё в себе держать, — рассмеялся Антихрист.
— Ты такой умный, — ядовито буркнула Делия и осушила вторую четверть бутылки, морщась и хватаясь за горло. — Перебор, хах,
Майкл опомнился.
— Пол бутылки за два глотка, ты идиотка?! — он вырвал напиток из ослабших рук и вышвырнул в окно. На лице ведьмы едва ли слёзы не выскочили. Дорогая, вкусная, стащенная навеселе бутылка, чтоб её. — Ты почему молчишь? Да что с тобой сегодня, Корделия?! Смотри на меня! — Майкл схватил её за плечи и пытался добиться прямого взгляда.
— Убери руки, а? — Корделия апатично оглядела его ладони на плечах, но сама ничего делать не стала. Она чувствовала себя слишком слабой, не только из-за алкоголя, но и в целом. Майкл был куда больше, и сильнее, и упрямей. Есть ли смысл в борьбе? В желании изменить его? А имеет ли она право кого-то менять вообще? Может, пора подумать о себе? Надоело каждую ночь глотать слёзы. А теперь поздно, теперь смерть близится. — Я просто отдыхаю. У меня свои методы, ясно?
— Ты всё время одна. Ты не отдыхаешь дома. Девочки постоянно устраивают какие-то вечеринки, я ни на одной тебя не видел. По твоей прихоти, Делия, я был там, с ними, общался и играл в мафию, уже три раза, но тебя там не было. Чего ты смеёшься?
— Не думала, что сам Антихрист будет исполнять мои прихоти, — ведьма виновато глянула на него, уже отстранившись. — Но тебе ведь понравилось, да? — обеспокоенно спросила она, словно опять обретя надежду на хороший исход. — Ты выглядел весёлым и даже смеялся.
— Понравилось, — резко и холодно перебил Майкл. — От ответа не уходи.
— У них другие приоритеты и интересы. Майкл, я слишком взрослая для их тусовок, я буду только мешать.
— Я у тебя слишком маленький, хоть и выгляжу на тридцать…
— На двадцать пять с натяжкой, — запротестовала Гуд, снова расхохотавшись.
— Ты, значит, слишком взрослая… слышала про эйджизм когда-нибудь?
— Да причём тут это?!
— Да при том, что ты себя не жалеешь и пашешь, как сука, всем угождаешь, непонятно для чего, а на тебя всем плевать, а если и не плевать, то ты сама ничем не делишься и отстраняешься, даже от собственных ведьм, — выпалил Майкл на одном дыхании, взбешённый.
— Спасибо, — Верховная поникла и вышла из машины, облокотившись и уставившись в небо. Она тяжело задышала, то ли от обиды на правду, то ли от холодного ночного ветра.
Майкл молча ждал, пока мысли девушки придут в порядок и она вернётся. Он никак не мог подобрать слов и духа, чтобы извиниться за свой выпад. Вроде и делал это уже, но каждый раз так тяжело, несмотря на то, что потом на душе становится спокойно. Всё же какая-то маленькая обида за мисс Мид сидела в нём, и за бурю внутри при виде Корделии, при разговоре с ней. «Чёрт».
Верховная вернулась в машину, обдумав то, что собиралась сказать. Она махнула рукой, показывая, чтобы Майкл не трогался.
— Прости меня.
Майкл прищурился в удивлении и вытянул шею вперёд.
— За что?
— За мисс Мид.
— Корделия, ты…
— Не перебивай, пожалуйста, — Делия сильно волновалась и даже отошла от опьянения, вспотела и задрожала внутри. — Я умираю, Майкл. Я точно знаю, что мне остался месяц от силы. Надеюсь, что хотя бы он. И мне хотелось бы уйти с чистой душой. Прости меня, пожалуйста. Это не для галочки, мне правда противно и стыдно за это. Я…понимаешь, я просто испугалась. Я столько лет боролась с Фионой и всякими…охотниками, вуду. Когда появился ты, я не почувствовала опасности. Раньше я не доверяла своему чутью, игнорировала, из-за этого мы с матерью тоже часто ругались. Но когда много раз ошибаешься, чутьё остаётся единственным, что есть. И рядом с тобой я не ощущала угрозы и до сих пор не ощущаю. Кто бы что ни говорил, ты не зло, я не хочу в это верить, может, потому, что устала. Но в тот момент, когда ты убил Джона Генри, я испугалась. Когда увидела мисс Мид — испугалась. Она такая подавляющая, у неё так горели глаза чистой злобой и ненавистью. Я подумала, что она и тебя утащит в это, заставит ненавидеть и мстить тем, кто тебя обижал, семье, наверное, а потом и всему миру. Я не нашла в себе сил донести до тебя, почему Апокалипсис — плохо. Не знала, что делать, — Коделия внимательно разглядывала свои руки. — Всего лишь трусиха, которая слишком много на себя взяла. И… знаешь, хоть я и не вижу в тебе злодея, всё же это твой выбор, и мне не стоит лезть со своими «розовыми очками», как ты говоришь, но тогда я буду вынуждена бороться с тобой… а я не хочу ни с кем бороться, — она послала ему отчаянный, умоляющий взгляд, почти плаксивый, и резко отвернулась, виновато понурив голову, покусывая костяшки.
Майкл обомлел. Всё, что ошарашенный парень мог сейчас — тупо пялиться ей в спину, пытаясь понять, не показалось ли ему. Может, он тоже выпил и не помнит? «Прости. Я испугалась», — отдавались в ушах её слова. Майкл резко долбанул по рулю обеими руками, и Делия вздрогнула, но не обернулась. Слышала лишь тяжёлое дыхание. «Чёрт, чёрт чёрт, Корделия», — хотел заорать Антихрист. Злился ли он на этот страх? Очень. Он-то думал о её коварстве, о желании поставить на место, но никак не о том, что Корделия могла растеряться и действовать необдуманно. И злиться вроде было тяжело, но ярость в нём забурлила с новой силой. Он скосил взгляд. Сидит, трясётся. Не плачет, слезы — непозволительная роскошь, в её понимании. Искренне призналась, извинилась. Майкл мог предположить, что Верховная не считает себя правой, но чтобы дошла до извинений — никогда. И что ему теперь делать? Корделия сделала ему больно, признала это и просит прощения. А он вроде и простил уже давно, а теперь должен простить до конца. Он ведь за Джона Генри не извинялся, ему мужества не хватило. Как же парень устал, его мир рушился, всё становилось по-другому, и вроде бы он цеплялся за прошлое, специально, чтобы не забыть, кем являлся, но один хрен прошлое не настоящее, и Майкл в нём — фальшивка. Убеждал сам себя, в чём его предназначение, вместо того, чтобы разобраться в себе. Не хочет ведь Апокалипсиса, и искренность этой милой ведьмы только подтверждает зародившееся сопротивление внутри. Сколько боли он принёс ей, наравне со всеми остальными, и сколько боли принесли ему в своё время. Может, пора остановиться? Пока нет. Но…позже. Майкл больше не мог ни о чём думать, он вымотался и заебался, если говорить откровенно.
Кудрявый потянулся к ней. Платье с открытыми плечами позволило положить голову на одно из них. Антихрист обвил эти хрупкие плечики руками и прикрыл глаза. Делия схватилась за него чуть выше запястья и вздохнула. Она подмёрзла, а мужской торс, прилегающий к её спине, был тёплым, как и сам Майкл. В них обоих было очень много подавленных эмоций. В нём — тепло, рвущееся наружу, наконец, сочувствие, поддержка, скрывающаяся радость; в ней — нежность, понимание, раскаяние.
— Я уже говорил, что ты дура? — он уткнулся в растрёпанную макушку.
— Говорил, — улыбнулась Корделия. — Скажешь ещё раз?
— Нет. И ты меня прости, снежок. Я тоже дурак.
— Знаю, — Верховная успокоилась окончательно и пригрелась, когда почувствовала, как руки Антихриста сжали её немножко крепче.
— Поехали домой, пока тебя снова не взяло. Не напивайся больше, пожалуйста, Митрл очень переживала за тебя.
— Хорошо. Поехали.
На полпути Майко остановился на заправке и сходил за водой, видя, что Делии плохо. Потом, со словами о том, что машинка у неё большая и комфортная, чуть ли не перетащил её на заднее сидение, уложил и медленно поехал домой. Под утро, когда они вернулись, в гостиной их с крайним удивлением встретила Миртл, что в это время уже просыпалась. Тётушка оглядела Антихриста, на руках у которого сопела Верховная. По одному взгляду Майкла она поняла, что её подопечная в не самом лучшем состоянии и отправилась освежать знания о лечебных отварах и растениях.
Майкл отнёс ведьму в комнату, бережно уложил и присел на краешек кровати, нависая над ней. Парень потрогал щёчки — горячие. Наверное, после сна ей будет очень лихо, но ничего. Он был готов о ней позаботиться. Улыбнувшись и едва прикоснувшись к мягкой щеке губами, Майкл покинул её покои.