"Спасибо. А ты кто? У меня не высветилось." Улыбка, которая внезапно появилась, явно решила пополам разорвать моё лицо.
Уверен был что не ответит. Даже не рассчитывал. Порыву поддался, как номер у Смола выдурил. Но чётко решил, пока с клубом не разберусь к ней ни ногой.
10
Если сегодня поставлю всё что с Деном наскрести смогли, завтра вполне уже можно идти к Вадимовичу, радовать старого хрена конечной оплатой, и пускай валит в свою Испанию, мучас грасиас.
— Здесь три. — вручает мне конверт Смол.
— Еще двенадцать… — выдыхаю я и признаться, вытираю мокрые от волнения ладони о штаны. Беру конверт и смотрю через окно старенькой тойоты на высокий пятизвездочный отель. Да, отсюда точно менты не попрут. У входа стоят разодетые секьюрити, здание подсвечивается оранжевыми огнями, а на парковке покоятся исключительно машины класса люкс. Только красной дорожки не хватает, помпезностью і дороговизной здесь пропитано всё, вплоть до искусно подстриженного клёна.
Они всегда рады новым лицам, я это знаю, наслышан. Уверен и они обо мне. Все хотят проверить меня, лично просканировать, раскусить, где и в чём подвох узнать. Везунчик или гений.
Тем, кто в таких местах собирается уже давным-давно не просто игра нужна, а тем более выигрыш. Жизнь здесь живут: интересную, справедливую, жесткую. Проиграл — значит наказать заслуженно шанс есть.
А я просто как в детстве с дедом играю. Хоть и выглядят они иначе: вместо самокрутки — дорогие сигары, вместо самогона — отборное пойло, вместо сварливой бабули — тонкая любовница, царапающая коготком ворот рубашки. Но хотят то они того же: мозгами раскинуть, в голову залезть, превосходство показать, опыт внушительный над молодой напыщенностью поставить.
Дед тоже мог и подзатыльник отвесить и матом отборным покрыть, но всё равно с ним и бабулей чувствовал себя… счастливым, что ли. Возможно, потому что Макса никогда не оставляли, и все внимание на мне сконцентрировано было, пускай и такое, своеобразное. А дед мировой был, даже когда болел сильно, никогда в партейке не отказывал, а в последние разы уже не скрывая нахваливав мои математические способности. А вот вид и поведение — всё равно ругал, говорил: ты еще язык на сторону высунь, и в сторону сплевывал. С этим и вправду было сложнее справится, когда внутри всё бушевало и плясало. Куда тяжелее, чем обычный просчёт.
Потом уже прическу сменил, в зеркало теперь не заглянешь, не прочитаешь, да и привык уже.
Встречают нас славно, будто старые добрые друзья собрались. Это располагает и немного расслабляет. Наливают, прикурить предлагают. Знаю, уже сейчас всё сканируют, прошу Дена не трястись, хотя и самого мелкая дрожь пробирает, надеюсь ни для кого незаметная. Это не у Вадимовича в подвале с местными играть, уровень другой, люди другие, как собственно и ставки, а в следствии и куш. За ним то я и пришел.
Пока фишки получаю друга уже местная нимфа крутит, да только зря старается — он не играет. После того случая за стол я один сажусь.
Четверо из пяти мужиков такие объёмные, что кажется нас за столом десяток сидит. Они непринуждённо общаются, слышу, что даже не боятся о делах говорить, хотя тут невооруженным взглядом видно, что не из их болота я, прекрасно секу зачем они этот спектакль затевают. Игра будет непростая. Но назад пути нет. Начинаем.
Рассчитывать на то, что кто-то струсит и не сможет перебить мою ставку конечно же глупо, здесь только комбинация.
Получив по первой паре карт зал наполняется едким табачным дымом впитываясь в кожу и волосы намертво. Стартуем с малого блайнда, на стол ложиться заветная пара карт и все уравниваются.
Иногда я пробовал не вскрывать карты до самого конца, не знаю что меня сейчас подталкивает вести такую же игру, чуйка или удивленные взгляды присутствующих мужиков, но я следую порыву и наблюдаю за их реакцией.
Да, это всегда поражает, эти не исключение. На стол красиво опускается флоп и некоторые начинают дергать уголком губ, чмыхать носом, отбрасывать волосы назад, касаться подбородка — каждое движение говорит мне больше чем их слова и смех, которыми они пытаются заглушить реакцию и эмоции. Но пасующих нет. Играем дальше. Рядом с тремя опускается самая сложная карта — тёрн.
Меняю план и приподымаю уголки своих, быстро фиксирую. Стоит вернуть взгляд к столу, как все десять глаз на меня устремлены. Прочесть хотят, под разным ракурсом рассматривают, своими специальными фразочками перекидываются, хотя на первый взгляд и не скажешь что об игре они. Но получается наоборот, они под мой прицел попадают. Отмечаю два агрессора, конечно же один — это сам Дорин, прямо от меня сидящий и по правую — единственный худощавый, от того он наверное и самым злым и неприятным здесь кажется.