Я подхожу к окну — вокруг замка никого нет. Я не чувствую поблизости от меня людей. И я вижу ее... О, она прекрасна, и она выделяется из всех. Яркая, пышная, манящая и сладкая... Я иду к тебе. Я нашел тебя, я настиг тебя. Ты моя.
Часть 2
Как же тут скучно... и все одеты в черное. Как-то мрачно и трагично. Никакого разнообразия.
— Мисс N. Вы прекрасно выглядите, — шепнула мне на ухо одна милая фрейлейн, которая со своей подружкой — как обычно, в черном — проходила мимо меня. Я не могла сказать того же о ней или о ее спутнице, так как они были, как все, облачены в черные платья и в черные маски. Это меня угнетало. Вообще, обстановка была тут не самая лучшая, так как повсюду плелись мелкие интрижки, любовные треугольники, сплетни, светские разговоры о высоком и в тоже время ни о чем, заумные философские изречения, научные или литературные споры, обсуждения очередного спектакля или новой симфонии какого-нибудь композитора, или же стихотворение очередного поэта. Все эти лукавые и неестественные улыбки, жесты, вся эта фальшь в общении. Дамы оказывали кавалерам знаки внимания при помощи своих вееров. Я никогда не умела пользоваться веером по назначению, за что часто получала выговоры от своей тетушки, которая так любезно пыталась воспитывать меня, ибо у моих родителей просто не было времени на такую мелочь, как воспитание собственного ребенка. Я всегда была одна: у меня даже не было братьев и сестер — только кузены. С другими молодыми людьми моего возраста я тоже не любила общаться, так как они пытались уподобляться взрослым, тоже разговаривая на какие-нибудь заумные и безумно скучные темы, при этом совершенно ничего не понимая и не смысля в этом. Сразу вспоминался темный лес... со всеми своими звуками и шорохами, который был мне, как родной. Со страхом, который я испытывала, скача по нему, но и одновременно испытывая искреннюю благодарность за то, что он принимал меня такой, какая я есть. Я не стеснялась леса, но в ночи я боялась его. Это свойственно человеку — бояться того, чего он не может понять или узнать. Вдруг что-то защемило в груди, дыхание перекрылось, и я обернулась, чтобы взглянуть на лес через окно, но я ничего не увидела, только какая-то незначительная тень мелькнула за ним. Птица, наверное.
«Это Он пожаловал в гости...», — пронеслось в голове, отчего я усмехнулась, как маленькая девочка.
— Милая госпожа N желает погадать? Позволите? — обратилась ко мне одна пожилая леди, сидевшая за столом и тасовавшая колоду карт Таро.
— Неплохая мысль! — усаживаясь за стол, улыбнулась я ей, но она не ответила мне тем же. Молча, не говоря ни слова, она более активно помешала карты и преподнесла колоду мне, чтобы я сдвинула ее. Затем женщина начала делать расклад, довольно большой, как показалось мне. В завершение ему она кинула одну карту сверху, сразу же перевернув ее. Выпала карта Луна, что слегка облегчило мне душу, но по виду гадалки я бы так не сказала. Она недовольно цыкнула и стала раскрывать карты из расклада, как показалось мне, в хаотичном порядке. Выражение ее лица было непроницаемо. Я никак не могла понять, что происходит. У меня не было навыков гадания на картах, поэтому я просто наблюдала за действиями женщины. Она внимательно рассматривала карты, бегая глазами то по одной, то по другой, то по третьей. Лицо ее было серьезным и сосредоточенным, морщины вокруг маски ее начали заостряться. Наверное, это было из-за плохого освещения, или мне просто показалось. Вдруг она как-то по—сумасшедшему улыбнулась и заговорила таинственным тоном.
— Ты потеряла какую-то вещь, которая очень скоро снова окажется у тебя в руках. Но вместе со своим возвратом она принесет тебе много боли и страданий. Я вижу угрозу смерти от мужчины не из нашего мира.
Я нахмурилась. Нет, я, конечно, любила все эти гадания, особенно карточные, но не верила в них так, как другие юные девушки. Да, платок действительно пропал, но я не думаю, что он каким-то образом принесет мне боль, страдание или даже смерть из-за какого-то там неизвестного мужчины. Это слишком нелепо и глупо. Заметив мою растерянность, женщина сняла с себя маску одним легким движением руки, расправив волосы, и пронзительно взглянула на меня своими огромными темно—карими глазами. Я не понимала, чего она добивалась. Вдруг она почти шепотом произнесла кое-что, а затем иронично засмеялась.