Она поняла, о чем это он, – то, что ее разрисовывали, она чувствовала, но до сего мгновения не знала, что именно на ней нарисовали. Она увидела на земле выдавленные тюбики акрила, и несколько пустых пивных бутылок, и свои разбитые очки, и то, что стекало у нее по бедрам, и спросила у мужика, есть ли у него машина и не против ли он отвезти ее в ближайший полицейский участок; сукиным детям с рук это не сойдет.
Учти, Фенн, руки у нее по-прежнему связаны косынкой за деревом; но она не сознает, что происходит, даже когда мужик медлит, чтобы закурить, и произносит: Мне кажется, больница тебе нужна больше, чем по-лицья.
Только полиция, отвечает Мими, и: Вы не против развязать мне руки, Христа ради?
Дядька делает затяжку, смотрит ей в глаза, оглядывает ее с ног до головы и выуживает большой карманный нож. Мим на ум только приходит – но тут он шагает за дерево. Мысль, должно быть, пришла и ему в голову, и он пытался решить, что́ ему хочется сделать. Возможно, он бы и дальше ее спасал – в конце концов, Мимс видела его лицо и ясно дала понять, что намерена опознать «Язычников Дикси». Но тут ей стало страшно и в то же время она разозлилась; она заплакала и сказала: Ну давайте уже; освободите меня!
Нож он приставил ей к горлу, чтоб заткнулась, и развязал косынку, и заставил ее лечь лицом вниз, нажав коленом ей на спину, пока вновь связывал ей руки за спиной. После чего отконвоировал ее с тропы поглубже в лес, говоря ей, что если у него от нее не встанет, он ее порежет. Она спросила, чего он от нее хочет, и он ответил: Вероятно, ты что-нибудь придумаешь. Он пообещал выпотрошить ее, как оленя, если она вздумает шуметь, а потом ткнул сигаретой ей в голую задницу – показать, что не шутит. Со связанными руками Мимс ничего не могла поделать – только отсосать ему, что она и сделала, – и он вынудил ее просить его позволить ей это сделать, а потом держал за волосы, поднеся лезвие к самой глотке, пока она сосала. Мимс рассказывала мне, что хер у него был длинный и толстый, но совершенно вялый, даже когда он запихнул весь его ей в рот и кончил ей в горло. Она подавилась, и ее вырвало; и тут она поняла, что попала.
Весь остаток дня он делал с нею разное, так и не сняв с себя одежду, но расстегнув ширинку, чтоб болтался его здоровенный вялый хуй. Не позволял ей подняться с колен, и еще немного прижигал зад, и делал на ней маленькие надрезы, когда она вскрикивала, и сунул горлышко пивной бутылки ей в пизду – одну пустую он прихватил с того первого места, вместе с ее платьем. Он вырезал ивовую розгу и хлестал Мимс и всякое другое с нею делал, и все это спокойно. Худшим было то, что он все время обзывал ее дешевой прошмандовкой, которая даже не умеет возбудить парня. Мимс приходилось произносить вещи вроде: А ты не хочешь поцеловать мне сисечки? Ты разве не хочешь выесть мне писечку? Можно, я еще возьму в рот твой большой член? Ей хотелось бы отключиться, чтобы он ее убил и она б об этом не узнала, но ум у нее оставался хрустально ясным. Она выучила рисунок пятен у него на штанах и этикетку той пивной бутылки и раздумывала, бежать ей и кричать или откусить ему пенис, поскольку он все равно, скорее всего, замучает ее до смерти, или же лучше надеяться, что он попросту устанет и отпустит ее, хоть она и сумеет его опознать среди миллиона.
Я не рассказала тебе и половины того, что он заставлял ее делать и притворяться, будто ей это нравится. Мими говорила, что воняло от него потом и лежалыми крошками крекеров. Ей казалось, что на самом деле ему хотелось ее трахнуть, а не пытать, но он был совершенным импотентом. Раз минут в десять или около того он пытался вставить в нее пенис, но тот не вставлялся, и тогда он возвращался снова к сигаретам, ножу, пивной бутылке, розге и отсосам. Мими клялась, что если он развяжет ей руки, она ему его вставит, и поиграет с его яйцами, и пальцем поласкает ему задний проход, пока они ебутся, ну не славно ли это будет? Она видела, что он такое обдумывает, пока она его об этом умоляет, говоря, что нож свой он может при этом оставить у ее горла.
Сьюзен, говорит Фенвик: давай прекратим эту историю прямо сейчас. Довольно знать и того, что твою сестру изнасиловала целая банда и «Язычники Дикси» отделались легкими приговорами, потому что Мим одевалась как хиппи и ездила стопом на мотоциклах с черными мужчинами, а другого ублюдка садиста так и не нашли. Подробности – просто тягостный ужас, даже между нами.