По мере углубления в историю взаимоотношений Вихрова и Грацианского читателю становится все более ясно, что речь идет не только о двух противоположных типах ученых — истинного ученого и карьериста (хотя тема эта сама по себе интересна и заслуживает подробного рассмотрения). В Вихрове и Грацианском автор представил два противоположных типа человека вообще в их отношениях к родине, к народу. Один — деятель, труженик, живущий на пользу людям, другой — мелкий индивидуалист, равнодушный ко всему, что не способствует его благополучию.
Фигура Вихрова, пламенного энтузиаста, скромного труженика на поприще, не оцененном еще по заслугам, отчетливо вырисовывается перед читателем и в его личных отношениях и, главное, в его трудах и делах на пользу народа. Непреклонная честность Вихрова, его пренебрежение к личным успехам, его душевная мягкость — все это органически сливается в цельный и поэтический характер.
Правда, нельзя не отметить, что развитие этого образа не доведено до конца. Мы все время ждем, когда скинет этот нравственно сильный человек интеллигентскую мягкотелость и вступит в бой со своими врагами. Но Вихров так и не делает этого, и мы не слышим авторского осуждения его ложной для советского ученого позиции примиренчества. В романе Леонова идеи Вихрова побеждают сами собой. Грацианский кончает самоубийством без всяких внешних для этого поводов, так сказать «разлагаясь изнутри». А вместе с тем роман выиграл бы с точки зрения жизненной правдивости и обличительной силы, если бы писатель уделил больше места изображению активного сплочения сил передовых советских ученых против паразитизма в науке. Но внимание Леонова в конце романа почти выключается из сферы научной борьбы Вихрова и Грацианского и обращается к противопоставлению старой и новой морали в общем плане.
На фоне больших исторических событий в «Русском лесе» разоблачается индивидуалист и обыватель и в своей низкой нравственной сущности, и в своей предательской политической роли. «Казаться, а не быть» — такова психология Грацианского. Грацианский оказывается предателем и в отношении к друзьям, и в отношении к любившей его женщине, и в отношении к науке, и в отношении к родине. Моральный облик этого персонажа раскрывается и тщательным авторским психологическим анализом, и воспроизведением его отвратительной, путаной и лживой речи и даже при помощи широких символов. Особенно хочется отметить мастерство портретной характеристики Грацианского, которое проявляет здесь Леонов:
«У него было продолговатое, аскетической худобы, овеянное непримиримым величием и не без оттенка надменной гордости, лицо с матовым цветом кожи и с небрежной, чуть сединою тронутой бородкой, как бы смятой ветерком вдохновенья; волосы его были умеренно длинны, и слегка мерцающие тени лежали во впадинах под высоким лбом. Все это придавало ему образцово-показательную внешность стойкого бойца за нечто в высшей степени благородное, что, в свою очередь, вызывало глубокие к нему симпатии. И при одних поворотах он напоминал некоего православного миссионера с Курильских островов… а при других — даже пророка древности, готового к мученическому костру… если бы не странное, к прискорбию, устройство глаз у Александра Яковлевича Грацианского. Время от времени там, в глубине, под бесстрастно опущенными веками начиналась быстрая, на тик похожая, беготня зрачков, мало подходящая для проповедника не только слова божия, но и менее возвышенных истин».
В описании Грацианского содержится оценка его основного психологического свойства: сочетание внешнего, показного благообразия со скрытой подлостью. Не трудно заметить здесь блестящее использование гоголевских приемов портретного мастерства, с его рельефной выразительностью внешних деталей, с его едким и тонким сарказмом в авторских оценках героя.
Леонов, как мы уже говорили, упорно и сознательно учился мастерству у классиков русской литературы. Горький писал о Леонове: «Он один из наиболее крупных представителей той группы современных советских литераторов, которые продолжают дело классической русской литературы, — дело Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Тургенева, Достоевского и Льва Толстого». И дело, конечно, не в отдельном удачном использовании тех или иных приемов великого мастера прошлого. Создавая образ Грацианского, Леонов сумел так глубоко проникнуть в сущность явлений, породивших этот тип, так отчетливо, рельефно выписать внешний и внутренний его облик, так тонко и умело подчеркнуть самые характерные для него черты и свойства, что этот конкретный литературный образ приобретает значение символа определенного отрицательного явления, становится именем нарицательным. И мы уже иногда встречаем в статьях о книге Леонова такие понятия, как «Грацианские» и «грацианщина». Станут ли они хотя бы в какой-то мере и на какой-то срок столь распространенными и политически активными, как всем понятные слова — «обломовщина» и «маниловщина»? Ответ на этот вопрос может дать только время, и зависит он не от одного мастерства писателя, но и от устойчивости пережитков прошлого, подмеченных и разоблаченных им. И, конечно, хочется верить, что грацианские не долго задержатся на нашей земле, и понятно «грацианщина» отойдет скоро в область истории. Но совершенно ясно одно, что, идя вслед за великими русскими классиками, Леонов создал образ, который приобретает значение не только литературное, но и общественное, а это должно быть целью каждого художника.
Вопрос об истинном и ложном патриотизме постепенно вырисовывается как основная идея романа.
Прекрасный образ русского леса приобретает в романе широкое значение как символ России, ее народа, ее национального достояния и национальных традиций. Отстоять русский лес — значит отстоять родину, отнестись небрежно к его судьбе значит предать интересы родины.
Уменье на реалистической основе строить глубокие символические образы было давно свойственно Леонову. В «Русском лесе» Леонов особенно охотно прибегает к этому приему для передачи основных идей произведения.
К лучшим страницам «Русского леса» принадлежат те, на которых воспроизведена вступительная лекция профессора Вихрова перед будущими студентами-лесоводами. Здесь, в этой лекции, как нигде в другом месте романа, пригодился писателю его дар публициста, умеющего в образной, яркой форме передать самые отвлеченные понятия. Насыщенная интереснейшим фактическим материалом, эта лекция является высокой проповедью подлинной любви к родине. «Терпеливо растолкуйте детям, — говорит Вихров, — что лес входит в понятие Родины, что чувство патриотизма всегда пропорционально количеству вложенного в нее личного труда».