Берегиня
(Последняя любовь Григория Распутина)
В. О.
1
Судорогой искаженный лик…
Кто к тебе сумеет приклониться,
Кто отпустит боль твою, как птицу,
Бьющуюся в сердце, как в силке?
Я незваной о тебе молюсь,
Изгораю свечкою упрямой.
Перекрестки распинают Русь
Между кабаком и белым храмом.
2
Да мне все равно, дьявол ты иль святой,
Для меня ты — навеки родной.
Не с белой свечою — с горькой лучиной
Встречать выхожу…
Я знаю все, что было на рваных твоих дорогах —
Дух, да зарево, да блуд на крови.
И я вымолю прощенье тебе у Бога
Чистой болью своей любви.
Город застыл, как жадная плаха.
Больно, больно ранят ласки неживые.
Засмеялся дико, да рванул рубаху —
Раны ножевые.
Под луною черны — раны ножевые.
Я у земли-матушки зелье попрошу,
Да на белой зореньке раны залечу.
Только ни у лекарей нет, ни у земли
Зелья сокровенного — душу исцелить.
Да мне все равно, дьявол ты иль святой,
Для меня ты — что сын родной.
3
Тот город бездной сотворенный
И корчится в бреду…
Я отыщу твой дом бессонный,
Сквозь тьму, сквозь бред — приду.
И с лика города сотрется
Угар больных ночей.
Там в темноте зажгутся звезды
В ответ твоей свече.
4
К сероглазому мальчику нежность
Беспробудной, берложной души твоей…
Там сивилла — зима косматая
В беззащитные окна глядит.
Этот блеск декораций подгнивших —
Русь престольная — крыс возня, —
не поймет сероглазый мальчик.
Успокой беззащитную кровушку.
А мое окно грустью теплится,
только слепнет свет на снегу.
Сероглазого мальчика сыном
мое сердце зовет.
И тоскою по колыбели
я пою в холодном дому.
Приходи. Я поведаю тайну.
Сохранит тебя, обережет —
наш родимый, еще не рожденный,
о котором молю Богородицу…
5. Исповедь
- Грешна, отче, грешна я:
уберечь не сумела.
Как сыночка русого
не сберегшая мать…
- Не раскаешься, раба Божия:
без венца, без причастия
любишь смутьяна, срамника
с речами безумными.
- Да что же стали любовь
в лохмотья греха рядить.
В ней одной избавление,
в ней одной и причастие.
А венец нам — солнце Божие.
Грешна, отче, грешна я.
6. Гибель Распутина
Зацепиться б за синий лед,
удержать лютой жизни покровы.
Да резво целятся — кто добьет,
словно псы, ошалели от крови.
Я босая бегу к тебе,
я кричу над обрывом ночи.
Вьюга, ведьма в черном платке,
на перекрестке стоит, хохочет.
Русь волчья
И воет Россия, точно волк у ворот покинутой деревни…
1
Не отрекусь от волчьей стаи,
не отрекусь.
В ней застится и убегает
неприрученная, святая,
моя поруганная Русь.
Хрипят на рыжий месяц волки,
искрится снег на серых холках.
Мы все запомнили осколки
людского злобного свинца.
Не отрекусь от волчьей стаи,
не отведу мишень живая —
терново-звездного венца.
2
Стонала Русь в зверином лике,
свинцовый путь себе пророча.
Два карих взгляда мой и волчий —
скрестились на обрыве диком.
Да лучше к лютым зверям уйти,
лучше издохнуть в волчьем яру,
чем шутом сумасшедшим корчиться
на людском кровавом пиру.
3
Бродит в выжженных городах
серая стая.
На оскаленных площадях
волчьи свадьбы.
Век черный! Не дай Бог прозреть
судьбою державы.
…Рассвет. На оконном стекле
семь капель кровавых.
Больше кровь не заговорить.
Вижу сны как огонь золотые
и расстрелянный детский лик
над пустыми степями России.