— Дорогие гости, пожалуйте к столу, — пригласила Аня.
По общему настоянию она и Рогов сели во главе стола. Налили первые рюмки, и Рогов, торжественно поднявшись, намеревался приветствовать гостей (он, улыбаясь, смотрел на Александру и Веденина: они сидели рядом на противоположном конце стола).
Однако произнести приветствие не удалось. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался полный человек в меховой безрукавке и охотничьих, выше колен, фетровых сапогах.
— Вот, значит, как? Тайком решили справить?.. Не ожидал, Михаил Степанович!
Это был директор ближайшего к Крутоярску рудника.
— Откуда узнал? История умалчивает. Есть еще на свете добрые люди... (Завкрайоно закашлялся и прикрыл лицо платком.) Есть еще добрые люди, от которых можно получить информацию!
Неожиданное это вторжение развеселило гостей. Начали уплотняться, сдвигать стулья. Директор жаловался, что его нарочно хотят посадить на углу... («Семь лет без взаимности. Не желаю!») До того стало шумно, что Рогову пришлось постучать ножом по краю тарелки.
— Долгую речь произносить не собираюсь. Выпьем... Выпьем за жизнь, дорогие друзья! Чтобы жить нам и жить в превосходной нашей жизни!
— И чтоб полна была она, как счастье молодых! — добавил директор. Осторожно поднял до краев налитую рюмку и опрокинул, закрыв глаза.
Затем появились пельмени — маленькие, ровные, гладкие, обжигающие паром, брызжущие жирным соком...
Пожилой железнодорожный мастер (Веденин узнал, что его бригада завоевала первое место на строительстве рудничной ветки) спохватился:
— Горько!.. Горько!..
Его поддержали: — Горько! До чего же горько!
Рогов поднял Аню за локти, заглянул в счастливые ее глаза и, сам своего не утаивая счастья, прикрыл поцелуем ей губы.
— Да, молодость всюду нас сопровождает, — шепнула Александра.
А завкрайоно перегнулся через стол:
— За вами слово, Константин Петрович. Просим высказаться. Так сказать, от лица Ленинграда!
— Слово Константина Петровича — его работа, его картина, — поспешил Рогов на выручку. — Скоро мы все ее увидим!
То чувство, которое Веденин испытывал в первые минуты после приезда, оставалось таким же прочным. Он продолжал чувствовать себя как в родном доме. Гости вокруг шумели, перекидывались шутками, тут же завязывались, прерывались, снова возникали и деловые разговоры... Разговоры эти касались местных дел и, казалось бы, были чужды Веденину. Однако ему доставляло удовольствие прислушиваться ко всему, что вокруг говорилось. Прислушивался и думал: «Сколько же у нас самых разнообразных дел!»
Весело продолжался свадебный вечер. Едва исчезло последнее блюдо пельменей, как стол перенесли в соседнюю комнату.
— Кадриль! Сибирскую нашу кадриль!
Техник из Горного управления (остроглазый, кучерявый) первым вышел на середину. Повел плечами, притопнул, с поклоном вызвал Аню. За ними вторая пара, третья... Как же не захлопать в такт стремительным фигурам кадрили? Александра взглянула на Веденина. Он тоже хлопал, старательно и громко отбивая такт.
— А теперь хочу узнать, Александра Николаевна, — одобряете ли мой выбор? — спросил Рогов (он не сводил глаз с танцующей Ани).
— Одобряю, Михаил Степанович.
— Спасибо. Сердечная она, настоящая. Знаете, как встревожилась, когда я написал ей о вашем заболевании? Потребовала, чтобы каждый день сообщал о ходе болезни. Очень встревожилась!
Александра продолжала ласково следить за Аней. Встретились на миг глазами. Аня кивнула, точно говоря: «Сегодня всем должно быть весело!», и снова ее увлекла кадриль...
...А на рассвете, когда была пропета такая широкая, такая душевная песня, какую только и петь на рассвете, в тесном дружеском кругу, — кто-то сказал:
— Хорошо бы за город!
Эта мысль всем понравилась. Решили ехать сейчас же, в полном составе (солнце уже подымалось, сгоняя ночную синь).
— Куда же отправимся?
Заведующий музеем, знаток и ценитель местных красот, предложил на выбор несколько маршрутов. Но Рогов их отверг.
— Имею другое предложение. Тем более, оно особо должно заинтересовать ленинградского нашего гостя.
Щелкнув крышкой, он поднял над головой портсигар. Веденин увидел знакомый ветвистый орнамент и сразу вспомнил о старом резчике.
— А ведь верно! Как я упустил? — воскликнул заведующий. — И мастер талантливый. И поселок, где живет, расположен в живописной местности. Едем в Горячие Ключи!
Веденин и Александра снова оказались в машине. Рогов снова занял место водителя. За стеклом машины снова побежал проспект.