Современник. 1854. Т. 44, Э 3
Должно знать эти особенности английской общественной жизни, если мы хотим понимать произведения современной английской литературы и объяснить себе истинное значение многих страниц Диккенса и Теккерея...
Уильям Теккерей, известный и под псевдонимом Микеланджело Титмарша, родился в Калькутте (как и молодой Ньюком) в 1808 году. Воспитывался в Чартер-Гоузе (Grey Friars его последней повести) и потом в Кембридже. Припоминают, что в Чартер-Гоузе он охотнее читал Аддиссона и Стиля, чем Гомера и Вергилия:
"Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал".
Впрочем, он хорошо познакомился с классическими писателями и полюбил впоследствии великих писателей Греции и Рима.
Он должен был быть богатым человеком; но предусмотрительность тех, в чьих руках было его состояние, поставила его в положение человека, который должен прокладывать себе дорогу в жизни своими собственными природными средствами. Вместе с состоянием расплылась и всякая возможность самообольщения, и Теккерей стал лицом к лицу с черствой, неподатливой стороной жизни, где для умного и наблюдательного человека грошовый выигрыш дает на червонец золотого опыта. Вот почему мы не можем сказать вместе с "London News", что от потери состояния потерял один Теккерей, а выиграл целый свет: выиграл свет, выиграл и Теккерей. Мы того убеждения, что истинной, полной жизнью живут только те люди, которые сами прокладывают себе дорогу в жизни. Будь родственник Уильяма Теккерея предусмотрительнее и бережливее, и в "Придворном путеводителе" оказался бы один богатый дом на лучшем лондонском сквере, но зато мы никогда бы не услышали о мистере Микеланджело Титмарше. Эта догадка идет в особенности к гениям такого рода, каков гений Титмарша. Все его чудные рассказы - блестящие вариации на одну богатую поэму собственной его жизни. В Ньюкоме, мистере Титмарше, мистере Пенденнисе, рассказана одна бесконечно богатая быль, которой не могло бы создать самое пылкое воображение. Бедность - это такой чудный ингредиент в химическом смешении элементов жизни, от прикосновения которого истина выделяется, чистая, как золото, и иллюзии всякого рода улетают парами. Вот почему, повторяем еще раз, мы не согласны с биографом "Лондонской иллюстрации", что обстоятельства, поставившие Теккерея в стесненное положение, принесли ему вред: не будь этих обстоятельств, и его слава, его богатство, его талант были бы в опасности и, может быть, без могучей поддержки нужды погибли бы в напрасной борьбе с толстым слоем лоска, который в Англии более чем где-нибудь накладывается на все предметы.
Первые замеченные светом опыты Теккерея в литературе относятся к 1833 году. Он принадлежал к обществу замечательных писателей, которые придали жизнь и силу страницам "Фразерова магазина". С первых же страниц было видно, что на литературную сцену появился новый писатель с необыкновенной оригинальностью в мыслях и слоге: и в то же время уже многие предсказывали, что этот новый писатель займет высокое место в литературе.
Участие в Понче еще более увеличило его известность. Никто не забыл "Джемса", "Записок сноба", "Подражания новым романистам". "Ярмарка тщеславия" (Vanity Fair) была первым обширным и вполне оконченным рассказом Теккерея и останется навсегда одним из лучших романов в английской литературе. Слава нового романиста еще более была утверждена "Пенденнисом", несколько потрясена "Эсмондом" и упрочена "Ньюкомами".
Когда были объявлены лекции автора "Ярмарки тщеславия" об английских юмористах, все взволновались. Лучшие писатели, замечательнейшие словесники и цвет фешенебельного света толпились на этих лекциях. Будучи напечатаны, они оправдали свою известность и принесли автору порядочную кучу американских долларов. "В ту минуту, - говорит "Лондонская иллюстрация", - мистер Теккерей плывет снова к пристани Нью-Йорка" - "То tell all the Yankees about the Four Georges" {Рассказать вам, янки, о четырех Георгах (англ.).}, как выразился один превосходный писатель, "друг мистера О'Муллигана", в стихах, приготовленных нарочно к обеду, который дан был отъезжающему Теккерею и на котором председательствовал Чарльз Диккенс.
Читая романы Диккенса и Теккерея и припоминая всю уродливую условность английской жизни, всю ее натянутость, весь ее фальшивый лоск, весь этот миллион китайских приличий, как будто созданных для того, чтобы глупость и ум, честность и плутовство, доброта и злость, талант и бездарность могли прохаживаться в одной и той же зале, под звуки одной и той же музыки, не пугая разнообразием, - припоминая все это, нельзя вместе с тем не вспомнить философского положения, что все в жизни вырабатывается из противоречий. Всеуравнивающая условность английской жизни создала романы Диккенса и Теккерея, где все это безразличие дробится в тысячи видоизменений, где сбрасывается все похожее на обман и угловатая правда выставляется во всей своей наготе.
Заметки странствующего вокруг света (1854)
Читая в каком-нибудь романе, как два, ничего не делающие существа сгорают взаимной страстью и как потом эта страсть увенчивается браком, так и хочется спросить, что же было после? Шутка Теккерея, в которой он дорисовывает картину Вальтера Скотта и знакомит нас с семейной жизнью Айвенго и Ровены, внушена писателю глубоким знанием сердца и острой наблюдательностью того, что на каждом шагу встречается в жизни.
Труд в его психическом и
воспитательном значении (1860)
Мало ли раскидано психологических заметок, остроумных наблюдений, записанных психологических опытов, цельных психологических монографий в бесчисленных творениях древних и новых писателей? Библия, Гомер, Платон, Цицерон, Тацит, Сервантес, Макиавели, Шекспир, Гете, Диккенс, Теккерей, Гоголь разве не учили и не продолжают учить человечество психологии?
Психологические монографии (1860)
Л.Н. ТОЛСТОЙ (1828-1910)
"Вот факт, который надо вспоминать почаще. Теккерей 30 лет собирался написать свой первый роман... Никому не нужно показывать, до напечатания, своих сочинений" (Запись от 20 января 1854 г.)