ДЖОРДЖ ГЕНРИ ЛЬЮИС (1817-1878) {3}
("Морнинг кроникл", 6 марта 1848 г.)
...Как сатирик, он должен срывать с жизни маски, но как художник и учитель, он допускает прискорбную ошибку, изображая под всеми масками одну лишь испорченность. Его скептицизм заходит слишком далеко... Мы вовсе не хотим сказать, что он не способен воздать по достоинству более благородным сторонам человеческой натуры, однако воздает он им не в должной мере. К добру он прибегает скорее, как к приправе, чтобы дать роздых утомленному небу. Отдельные мазки, изысканные, хоть и беглые, показывают нам, что его сердце отзывается на все благородное, оно понятно его душе. Он словно стыдится этого, как слабости, не подобающей мужчине, и отворачивает в сторону лицо со смехом, как зритель, который хочет скрыть выступившие на глазах слезы. Как мало достойного любви в "Ярмарке тщеславия", величайшей его книге! Все герои - проходимцы. Единственные люди, способные к отеческому чувству, - это Родон Кроули и старик Осборн. Написаны они прекрасно, с чувством и весьма правдиво, но по какой горькой иронии безмозглый шулер и жестокий старый грубиян - единственные люди, которых автор наделил таким высоким чувством? Благородный Доббин, единственное благородное сердце во всей книге, изображен смешным. Мы полностью отдаем себе отчет в том, как жизненны эти портреты, мы признаем прием контраста в искусстве, но все-таки считаем, что, выдавая исключение за правило, писатель погрешает и против искусства, и против природы. Диккенс явил нам замечательный пример соединения возвышенного и смешного, но у него союз этот отнюдь не выглядит как правило. В его романах столько привлекательных людей, что и сам автор тем привлек к себе сердца людей...
УИЛЬЯМ ХАУВАРД РАССЕЛ (1820-1907) {4}
ИЗ КНИГИ ДЖ. ЭТКИНЗА "ЖИЗНЬ СЭРА УИЛЬЯМА ХАУВАРДА РАССЕЛА" (1911)
Однажды вечером - то было в доме Теккерея года за два до его смерти - я спросил у него, какую из своих книг он больше всего любит. Сам я сказал, что больше всего ценю "Ньюкомов", старшая мисс Теккерей отдала предпочтение "Пенденнису" и сестра, кажется, ее поддержала, а Теккерей долго не отвечал и, наконец, произнес с чувством: "Я бы хотел жить или пасть с "Эсмондом""...
Мы как-то обедали с Теккереем и пианистом Хэлле, после обеда Теккерей попросил Хэлле сыграть. Тот сел за рояль, взял аккорд - раздавшийся звук был чудовищен. Но не успел музыкант дать выход своим чувствам, ясно выразившимся у него на лице, как Теккерей вскричал: "Нет, нет, играйте - у горе-мастера всегда виновен инструмент". Хэлле добродушно отнесся к шутке и блистательно проиллюстрировал справедливость старой поговорки, заставив нас забыть, что он играет на развалине...
Помню, как я посетовал Теккерею на то, что сплетники, кружившие всегда вокруг него и Диккенса, сумели разлучить их, но Теккерей был непреклонен: "Это ссора, - ответил он запальчиво, - я хотел, чтоб это была ссора, ссорой это и останется!"... Впоследствии, уже после смерти Теккерея, я выразил свое сожаление Диккенсу, как прежде Теккерею, по поводу того, что они пошли на поводу у клеветников, озлобивших их ум и восстановивших друг против друга, вместо того, чтобы положиться на собственное здравое и честное суждение. Диккенс долго молчал в ответ, - лишь в тишине позвякивали колокольчики на голове у его пони,- и, наконец, воскликнул со своей всегдашней горячностью: "Я должен заявить, что Теккерей, когда мы оставались с глазу на глаз, ни разу не совершил ничего, не делавшего ему чести".
ГЕНРИ ВИЗЕТЕЛЛИ (1820-1894) {5}
ИЗ КНИГИ "ВЗГЛЯД НА ПРОШЕДШИЕ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ: АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ И ДРУГИЕ ВОСПОМИНАНИЯ" (1893)
Рассказы о том, как "Ярмарка тщеславия" блуждала по издателям, пока нашлись купившие ее, долго будут переходить из уст в уста, как поразительный пример тупоумия лондонских книготорговцев минувшего поколения. Однако в этих разговорах нет и крупицы истины. Если заглянуть в книги учета ведущих издательств того времени, я уверен, там не найти упоминания о том, что рукопись "Ярмарки тщеславия" поступила на рассмотрение... По слухам она была завершена, прочитана и отвергнута пятью - шестью тупицами; но когда Брэдбери и Эванс подписали контракт с Теккереем, ничего, кроме первого отрывка, не было еще написано и никакими сведениями о содержании романа, кроме тех, которые сообщил им автор в кратком интервью, они не располагали. И я ничуть не сомневаюсь, что, покупая рукопись, издатели руководствовались литературной репутацией автора (весьма упрочившейся после выхода в "Панче" "Снобов Англии"), как то всегда бывает при заключении договора с известными писателями. Я точно знаю, что после того, как вышли первые отрывки, автор порой писал очередной кусок, а над душой у него стоял печатник, подчас бывало и так, что последние листочки выпуска - они должны были составить тридцать две журнальные страницы - дописывались, когда в прихожей ждал рассыльный из типографии. Такое нередко случалось с Теккереем, когда он писал для еженедельников, и можно только удивляться, что работа, выполненная в столь неблагоприятных условиях, отличалась такою ровностью письма и совершенством стиля.
ДЭВИД МЭССОН (1822-1907) {6}
"ПЕНДЕННИС И КОППЕРФИЛД"
("Северо-Британское обозрение", май 1851 г.)
...По сути, Теккерей является художником реальной школы, он принадлежит к тому направлению в искусстве, которое живописцы называют низким стилем. И сцены, и герои, им изображенные, точно ограничены и вплоть до мельчайших подробностей верны реально существующему. В этом таится неповторимое достоинство автора: наверное, он бы, как Уилки, потерпел фиаско, если бы, погнавшись за лаврами жреца высокого искусства, изменил своему предназначению художника реальной жизни. Диккенс работает больше в идеальном жанре. Нелепо говорить, желая подчеркнуть достоинства последнего, будто его герои списаны с натуры. Это совсем не так. И не только его серьезные или трагические образы, такие, как Старый Хамфри, Мэйпол Хью, малютка Нелл и прочие романтические характеры, но даже лица комические и сатирические не умещаются в жесткие рамки действительности. На свете не было ни подлинного Пиквика, ни подлинного Сэма Уэллера, ни настоящей миссис Никльби, ни Уриа Хиппа, ни Квилпа в том смысле, в каком существовал или же мог существовать живой майор Пенденнис, настоящий капитан Костиган, Бекки, сэр Питер Кроули и мистер Фокер...