Рано утром, едва только Шухов появился в своей конторе, навстречу поднялся бледный, взволнованный человек. Промышленник Николай Артемьев, один из владельцев фирмы «Братья Артемьевы», тот самый, что объяснял Шухову, почему не нужен нефтепровод владельцам бакинских керосиновых заводов. Теперь он явился сам.
— До коих же пор?! — повторял он. Губы его тряслись.
Кое-как, сбиваясь, он рассказал о том, что произошло ночью. Почему возник пожар, пока никто не знает. Может быть, подожгли. Артемьев увидел, что огонь подбирается к его земляному амбару, и принялся качать под нефть воду. Раз уж беды не миновать, то пусть сгорит только верхний слой нефти. Ниже будет вода, огонь дойдет до нее и погаснет. Господь милостив. Пожрав нефть, огонь действительно дошел до воды. Но не погас. Страшный взрыв потряс нефтепромыслы, пламя взметнулось на триста футов в высоту. И вот теперь Николай Артемьев заявлял о полном своем разорении.
— Почему же вы резервуарами не пользуетесь? — спросил Шухов.
— Да ведь резервуары, что ж, они, сами знаете, сколько стоят, С ними еще скорей разоришься.
Шухов вздохнул. Проклятая рабья привычка вчерашних крепостных, выбившихся в купцы, промышленники! Они ворочают огромными деньгами, но не упустят случая пожаловаться на плохие дела. Полное разорение, кругом одни убытки. Предки их несчастьями спасались от гнева грозного барина. У кого поднимется рука на обездоленного, и без того жалкого человека. Пусть лучше жалеют, чем завидуют, — правило это, кнутами вколоченное в предков, передалось потомкам. Но на этот раз Артемьев не врет. Резервуары, которые здесь существуют, строятся на глазок, без всякого расчета. Листы толстого котельного железа склепывают опытные рабочие, но ни они сами, ни те, кто поручает им это, понятия не имеют о том, как распределяются нагрузки в стенках резервуаров. Поэтому-то и стараются, чтобы они были как можно толще. На всякий случай. Естественно, и стоят резервуары с такими стенками очень дорого, и немногие могут позволить себе ими обзавестись.
— Господин Артемьев, — сказал Шухов, — вы что-нибудь понимаете в высшей математике?
Артемьев искоса посмотрел на Шухова. Нашел время господин инженер для отвлеченных вопросов. У человека несчастье…
— Нет, — буркнул он.
— Тогда я не буду приводить вам доказательств, надеюсь, вы поверите мне на слово. Вовсе не обязательно, чтоб у резервуара были очень толстые стенки. Жидкость ведь давит на них с неодинаковой силой — внизу больше, вверху меньше. Значит, толщина стенок должна быть переменной. Я предлагаю вам конструкцию, которая будет гораздо прочней существующих, а стоить будет во много раз меньше…
На лице Артемьева, купца, промышленника, человека, привыкшего не доверять никому, появилось выражение настороженности. Шухов развернул синий лист чертежа. Артемьев приблизился, долго смотрел. Вряд ли он что-нибудь понял, но ведь это были уже не слова. Шухов стоял рядом с равнодушным видом. Он вовсе не собирался уговаривать купца.
— Идет, — решился Артемьев. — Даю заказ на резервуар в двадцать тысяч пудов.
Должен решить и это
Набережная была полна народу. Вдоль парапета, обходя телеграфные столбы, двигались, поигрывая тросточками, нарядно одетые господа, плавной походкой шли дамы в длинных платьях с треном, покачивая белыми кисейными зонтиками. По булыжной мостовой проносились крытые фаэтоны. Над окнами лавок полоскались тенты, хозяева лавок — в фесках, со скрещенными на груди руками стояли на пороге, внимательно оглядывая гуляющих. Шухову то и дело приходилось дотрагиваться до лакированного козырька, приподнимать свою инженерную фуражку. С молодым инженером раскланивались почтительно; за три года, проведенных в Баку, он успел приобрести самое большое уважение. И сам он был доволен своими тремя бакинскими годами. Все вышло так, как предупреждал Чебышев. И рабочих учить пришлось, и спорить с жадными промышленниками, и заботиться о качестве материалов. Но, сделавшись инженером, он не перестал ощущать себя математиком и там, где только можно было, старался применить эту науку. И ведь получалось — вот что радостно!
Дойдя до пристани, Шухов остановился. Бакинский порт лежал перед ним. Множество мелких суденышек теснилось у низких, далеко в море уходящих деревянных причалов. Маслянистая зеленоватая вода была почти неподвижна. На берегу грудами стояли бочки, ящики, тюки, На Таможенном причале возле полосатой будки сидел офицер в белом кителе, лениво поглядывая вокруг.