— Ведомо мне, что привело тебя сюда, путник, но не в силах я изменить твой жребий. Слишком поздно пришел ты ко мне… — молила рыжеволосая колдунья. Протянула Онору дубовую чашу полную студеной воды, велела смотреть в самую ее глубину. И увидел он двор своего дома, Агэл, беззаботно перебирающую ракушки и цветные камешки, Гюну, идущую с кувшином за водой. Едва только Гюна склонилась к колодцу, черная тень коснулась лица маленькой Агэл, девочка неслышно подкралась к матери и что было сил толкнула ее.
Даже не вскрикнув, упала Гюна в колодец. А маленькая Агэл с искаженным неживым лицом, все таскала камни, некогда припасенные для постройки нового дома, и бросала, бросала в колодезное жерло.
Опрокинул Онор дубовую чашу, бросился прочь, заторопился туда, куда не дано ему было успеть. Долго смотрела ему вслед рыжеволосая Илма.
Длинен путь от Ренода до Сиано-тарри, не один день блуждал Онор по ренгийской глухомани, и вдруг остановился, огляделся – видит поляну, поросшую молодым ельником, крутой склон у самых своих ног… Вспомнил Онор – здесь и повстречался ему одинокий путник, здесь и погиб он от его руки. И тогда увидел он, как идет навстречу маленькая Агэл, вся перепачканная, в изодранной рубашонке, исцарапанная, идет и плачет:
— Папа, папа! Я не знаю, как попала сюда! Помоги мне!
Бросился Онор к невинному ребенку, хотел защитить, помочь, но черная тень заслонила глаза Агэл и с недетской силой она толкнула отца в пропасть.
Не поддался бы в свое время гневу горячий юноша, не сбежал бы позорно от содеянного – разве постигла бы его в зрелые годы подобная участь? А мстительный дух, наконец, успокоился, утолил свою жажду отмщения и, смилостивившись, отпустил разум маленькой Агэл из своего
плена. Долго бродила девочка по лесу, пока не подобрала ее рыжеволосая колдунья Илма, но это уже другая история…
История о влюбленных,
застигнутых ненастьем
Вечером вчерашнего дня я поведал вам, друзья мои, как мстительный Черный дух, карая, причинил немало зла виновнику своей смерти. Но, увы, возмездие не всегда бывает справедливым. Как часто страдают от гнева неотомщенных мертвецов ни в чем не повинные люди! Зло подобно горной лавине – один маленький обломок скалы, увлекая в бездну равных ему, может смести на своем пути целые селенья, погубить немало людских душ. Зло порождает зло, и Смерть собирает обильный урожай. Друзья мои, остерегайтесь бывать в местах, где случались некогда кровавые преступления, ибо Черные духи не всегда простирают свою карающую десницу над виновными и порой обрушивают свой гнев на невинные жертвы. Примером тому пусть послужит история, которой я сам был свидетелем. Произошло это около десяти лет назад в
селении Мию, что раскинулось в двух часах езды от альдекского города Элторена.
Приехав в селение, я застал его жителей за приятными хлопотами – они готовились к празднику Урожая. Но не веселье ожидало их – страшная беда внезапно омрачила жизнь обитателей Мию. Душераздирающие вопли нарушили безмолвие предпраздничной ночи. Почти все миюйцы сбежались на окраину к дому молодого Трига Кэдрина и замерли в растерянности – стоны и крики разносились из наглухо запертого дома, ставшего неприступной крепостью. Самые сильные мужчины Мию не смогли взломать его дубовые двери и ставни. Крики продолжались почти до рассвета, но не лучи солнца – всполохи пожара первыми озарили окрестности. Дом Кэдрина вспыхнул, как сноп сухой соломы. Вдруг чердачное оконце распахнулось, в его проеме появилась странная, едва похожая на человеческую, фигура – окровавленная, в полыхающей одежде и, чуть задержавшись на скате крыши, скатилась со стоном на землю, под ноги односельчан. Соседи с трудом признали в уцелевшем человеке Диолентию – юную жену Трига Кэдрина. Дом тем временем догорал, и всем стало ясно – Кэдрин, уже никогда не переступит его порога, не встретит рассвета.
Женщина потеряла сознание, лишь завершив свой скорбный рассказ. Мало кто надеялся, что Диолентия выживет,
но, говорят, свершилось чудо – она исцелилась после долгой мучительной болезни, длившейся около полугода. Впрочем, я не могу говорить об этом со всей достоверностью, ибо к тому времени я давно покинул западные земли Альдекции. Со слов несчастной женщины мы и узнали правду о том, что же произошло в ту роковую ночь.
Все началось ровно год назад. Тогда Диолентия только-только вышла замуж за Трига, и счастье их не знало предела. Раз погожим денечком отправились супруги в дальнюю прогулку на левый берег Урмэли. Туда, в старую дубовую рощу, с незапамятных времен приходили молодожены собирать тяжелые золотистые желуди, дабы с помощью их волшебной силы укрепить брак и защитить от бед свое потомство. Все дети в Мию испокон века носили такие талисманы из волшебных желудей. Долго бродили Триг и Диолентия по заветной роще и не заметили, как начало смеркаться, а небо заволокли тяжелые грозовые тучи. Первые крупные капли ударили по резным листьям вековых дубов, разорвала небесный свод первая молния… Молодые люди поняли – им не успеть вернуться до начала грозы в Мию и задумались, где им лучше уберечься от ливня. Триг вспомнил – неподалеку от рощи, на развилке трех дорог, стоит заброшенный одинокий дом, пустовавший уже более четверти века. Там и решил Триг укрыться от грозы. Но Диолентия возразила мужу, сказав:
— Милый, разве ты не помнишь, какие страшные истории рассказывали об этом брошенном доме в Мию? Говорили, будто шайка Елло Ардегса ворвалась под его кров и вырезала всех, кто находился там: хозяина дома, его беременную жену… Говорили, что с тех пор духи убиенных не знают покоя, что они завидуют счастью других.
Но Триг не прислушался к словам жены и устремился вперед, подгоняемый порывами холодного ветра, в надежде укрыться от них за стенами брошенного дома. Безропотно последовала за ним кроткая Диолентия. Едва переступили они порог жилища, как шумный ливень ударил по его обветшалой крыше. Стемнело. Испуганно озиралась Диолентия по сторонам, разглядывая источенные жучком балки, прогнившие ступени, завесы пыльной паутины. Чудилось ей, что взгляды невидимых существ пронзают их, как раскаленные иглы. Триг же ничего не замечал. Уверенной рукой разбил он старую скамью, затеплил огонь, расстелил свой плащ прямо на полу, поближе к очагу. Усадил на плащ Диолентию. Время шло. Ласки возлюбленного успокоили женщину, и только порой казалось ей, что кто-то наблюдает за ними. Дождь стучал по крыше, холодный свет молний врывался в затянутые паутиной окошки, озаряя позабывших обо всем влюбленных.
Внезапно Диолентия подняла глаза к потолку и увидела – не дождевая вода, а капли густой крови просачиваются сквозь
щели между досками… Не прошло и пары мгновений, как дом преобразился. Зашевелились балки потолка, превращаясь в гигантские посиневшее руки с набухшими жилами и корявыми ногтями, каменная кладка пола стала вязкой трясиной, а огонь в очаге запылал мертвенным серым светом.
В ужасе метались по дому Триг и Диолентия. Но повсюду преследовали их глухие нечеловеческие голоса, липкая паутина обволакивала ноги, а струи черной крови заливали глаза. Триг Кэдрин сам не понял, как сумел выбраться из логова призраков. Очнулся он на залитой потоками дождя развилке дорог. Едва придя в себя, Триг бросился назад, к проклятому дому, спасать жену. Но ему не пришлось торопиться – навстречу Тригу по узкой заросшей тропинке брела заплаканная Диолентия… Женщина так и не рассказала мужу, что произошло с ней в ту ночь в заброшенном доме. Даже после гибели Трига стыдливо опускала она глаза, вспоминая о минувшем.
Гроза прекратилась. На рассвете измученные супруги вернулись в родной Мию. Не медля Диолентия поведала о случившемся старейшинам. Но когда самые мудрые и уважаемые жители поселка пришли к проклятому дому и осмотрели его, то не заметили ничего странного, а сельская колдунья, совершив магический обряд, клятвенно заверила всех, что дом абсолютно чист и никакие злые силы не таятся в
нем. Она сочла, что ночной кошмар был всего лишь злым наваждением духов грозы – неприятной, но безвредной шуткой волшебных сил над людьми. Колдунья не посчитала произошедшее важным событием, и о нем вскоре забыли все, кроме, конечно, молодых супругов, надолго лишившихся спокойного сна.