Прошло не так уж много времени, когда Диолентия узнала, что она беременна. С нетерпением ожидал рождения первенца Триг, и с непонятным страхом ждала этого события его жена. Подошел положенный срок родов, а ребенок так и не появился на свет. Испуганная Диолентия не находила себе места.
Однажды, когда над Мию вновь разразилось ненастье, в полночь, на месяц позже отведенного Велики силами срока, женщина родила ребенка. Роды были очень тяжелыми и Диолентия впала в беспамятство, прежде чем могла бы увидеть появившегося на свет младенца. Вид новорожденной девочки был ужасен – синюшная сморщенная кожа, выкатившиеся, размером с куриное яйцо глаза без зрачков, острые оскаленные зубы, и самое страшное – маленькая скрюченная третья рука, росшая у нее из груди. Увидев первенца Триг долго не медлил, сунул похрюкивающие создание в мешок и, прихватив лопату, опрометью бросился из дому. За околицей Мию вырыл он неглубокую яму, с отвращением и ужасом швырнул туда мешок
и наскоро забросал комьями рыхлой земли. Воротившись домой, он сказал Диолентии, что ее ребенок появился на свет мертвым, и никто, кроме Тига и старой бабки, принимавшей роды, так и не узнал о страшном первенце Диолентии Кэдрин.
Старуха вскоре умерла от неведомой болезни, Диолентия оправилась от неизведанного до конца горя, со временем стала такой как прежде безмятежной, смешливой, а Триг страдал. Бремя тяжкого знания потачивало его силы.
Минул год со времени страшной грозы. Вечером, ни о чем не подозревающие супруги, мирно отправились на ночлег. Но тихое царапанье в дверь прервало сон Диолентии.
— Кто там? — спросила она.
— Я вернулась, мамочка… — раздалось в ответ.
Удивленная женщина широко распахнула дверь. Крошечный уродец, только что выбравшийся из могилы, проскользнул в дом. Диолентия выкрикнула. Пробудившийся ото сна Триг схватился за кочергу.
— Не убивайте меня снова! Я же ваш ребенок! Я хочу к маме! Зачем вы зарыли меня в землю? Моего неродившегося братика убил злодей Ардегс, а вы – добрые, пожалейте меня! — молвило жуткое создание, протягивая все три свои ручки к родителям.
Триг был неумолим, оттолкнув жену, пытавшуюся удержать его, он замахнулся на уродца кочергой… Тогда маленькое чудовище взвизгнуло омерзительным голоском, прыгнуло и зубами вцепилось в запястье Трига. Послышался скрежет раздробленных костей…
То, что случилось дальше, трудно даже вообразить и мой язык цепенеет, едва приходит на ум рассказ Диолентии. Разгневанный ребенок неотступно преследовал супругов, в панике метавшихся по дому. В неравной схватке Триг сумел-таки проломить нежити череп, выбить омерзительно выпученный глаз, но ребенок Диолентии Кэдрин продолжал преследовать своих жертв, ибо невозможно убить мертвеца и не в человеческих силах остановить существо из потустороннего мира, одержимо жаждой отмщения.
Убегая, несчастная женщина сорвалась с чердачной лестницы зацепилась косами за торчавший из потолка крюк, беспомощно повисла над землей. Маленький нелюдь, в гневе позабывший, кто его мать, принялся разводить костер под ногами Диолентии. Сорочка на женщине загорелась, окровавленный, чуть живой Триг, бросился на помощь жене, едва освободил ее, и в тот же миг стозубые челюсти младенца намертво впились в его шею.
Дальнейшему я был очевидцем. Диолентия все же сумела выбраться из дому, а Триг и многократно умертвленный им
ребенок его жены погибли в бушующем пламени. Наутро среди золы удалось отыскать только крошечный стозубые челюсти, мертвой хваткой вцепившиеся в обгоревший хребет крупного мужчины.
На следующий день я навсегда покинул Мию.
Так, за преступления одного, расплатились другие…
Проделки кошки из города
Дан
Представляете ли вы, дети мои, сколь коварны и жестоки бывают порой Вечные Кошки? Сколь опасна для смертного их любовь? Готов поспорить, вы немало наслышаны про то, в каком прекрасном и обольстительном обличье предстают они перед людьми, и кое-кто из вас, наверняка, мечтает тайком познакомиться поближе с одной из них… Что ж, юноши, выбор за вами, но прежде я расскажу историю о проделках Вечной Кошки из города Дан. Тогда и решите, стоит ли поддаваться чарам прекрасных незнакомок, позабыв о долге и чести, оттолкнув любящее сердце простой девушки, презрев извечные законы своего рода…
История эта случилась давным-давно в тенгрейском городе Дан, что расположен на острове, носящем то же название. Некий Аг Люми, сын всеми уважаемого хлебопека Морила с пяти лет был помолвлен с кроткой благочестивой
девицей Сонорлент из рода Кюнэ-Арми. Молодые люди были благосклонны друг к другу, и в самом скором времени должна была состояться их свадьба, обещавшая стать радостным и долгожданным для обоих событием.
Как-то раз, в середине весны, Аг надумал порадовать свою невесту и отправился на поиски редкого уже в те стародавние времена, цветка алинериса. Он долго бродил по крутым тропинкам, рискуя жизнью, карабкался на отвесные склоны и, наконец, нашел то, что искал. На вершине горы Крил, с которой был виден весь остров, изумрудный океан на западе, юге севере, а в такой погожий денек к далекое побережье Тенгре, в крохотной уютной долине у кристального родника, он узрел упругий бурый стебелек, увенчанный белыми бутонами. То был алинерис. Едва Аг сорвал цветок, как покрытый молодой листвой орешник шевельнулся и на поляну вышла высокая девушка в расписной одежде из гюльбальского шелка. Стройная незнакомка, если судить по ее манере держаться, одежде и золотым украшениям, наверняка принадлежала к очень знатному роду. Лицо девушки скрывала широкополая шляпа с длинной вуалью, так что Аг не сумел разглядеть его, но юноше достаточно было услышать ее голос, дабы навсегда позабыть о своей любви к Сонорлент…
Незнакомка спросила:
— Ты пришел за цветком для своей возлюбленной, милый юноша?
Аг потерял дар речи, внимая музыке ее хрустального голоска. Не дождавшись ответа, незнакомка заговорила вновь:
— Ты уверен в своих чувствах к ней, милый юноша? Ведь алинерис можно дарить только той, что любима больше жизни.
Сказав так, она откинула шелковую вуаль, и Аг увидел дивную атласную кожу лица, тронутую легким румянцем, алые полные губки, похожие на лепестки разы и удивительные чуть раскосые золотисто-зеленые глаза, обрамленные черными, как ночь ресницами. И сам не понимая, что творит, Аг протянул незнакомке сорванный алинерис. Улыбнувшись, она неслышно подошла к юноше и накинула на его шею шар из тончайшего гюльбальского шелка, надушенный драгоценными индерскими благовониями. Незнакомка связала его концы прочным узлом и, бросив на прощанье нежный взгляд из-под опущенных ресниц, грациозной ланью ускользнула в чащу леса, унося с собой алинерис и сердце юноши.
Сам не свой возвратился Аг в город. В тот день он так и не заговорил с Сонорлент, поджидавшей его на пороге дома. Девушка показалась Агу такой грубой, неотесанной, почти уродливой… Время шло, а свадьбу все откатывали и откладывали. Аг не хотел брать в жены Сонорлент. От печали и обиды бедная девушка заболела. Она таяла день ото дня, но Аг
не замечал страданий прежней своей возлюбленной. Образ прелестной незнакомки ни на миг не оставлял его. Так минуло полгода.
Однажды, в золотой день начала осени на улицах Дана изящная повозка, украшенная розовыми кораллами и жемчугом. Белая лошадка с позолоченными копытами уверенно влекла ее вперед, а шелковые поводья с серебряными бубенцами, удерживали чудные ручки высокой женщины, с ног до головы закутанной в радужный плащ из гюльбальского атласа. Повозка проследовала через весь город и остановилась у ворот дома Люми. Потрясенный ее богатством, старый Морил, как мальчишка, выбежал навстречу таинственной гостье. Он склонился в глубоком поклоне перед знатной барышней и осмелился спросить, что послужило причиной столь высокой чести, оказанной дому простого хлебопека.
— Я – госпожа Исэна, невеста твоего сына… — промолвила девушка и, не задерживаясь, прошла во внутренний дворик дома, где в тоске и печали проводил свои дни отчаявшийся найти таинственную красавицу, Аг.