Не желал старый Морил отдавать своего сына за знатную девицу, невесть откуда взявшуюся на Дане, но корысть оказалась сильнее и доводов разума, и зова сердца. Исэна была сказочно богата и потому Морил смирился с выбором, после трудных раздумий он отказал семейству Кюнэ-Арми, нарушив
данную при рождении девочки клятву и назначил день свадьбы своего сына, пришедшуюся на самую середину праздника Урожая.
Незадолго до его начала Исэна с Агом, прогуливаясь вдоль набережной, внезапно столкнулись с Сонорлент Кюнэ-Арми, еще не оправившейся после долгой болезни и в первый раз за все это время вышедшей из дому. Увидев Исэну, девушка побледнела как смерть, вскрикнула и упала без чувств. Бедняжка вскоре пришла в себя, но разум ее помутился. С того часа Сонорлент непрестанно шептала бессвязные речи о грядущей беде, о смерти и страданьях, о прекрасном воплощении сил зла, и о страшной судьбе ее возлюбленного Ага. В те времена, как и теперь, недолюбливали безумных пророков, предрекающих скорые беды, поэтому Сонорлент заперли, не выпуская на люди и отныне только стены могли слушать ее стенанья. Но так продолжалось недолго. Вскоре несчастною девушку нашли мертвой – она удавилась драгоценным шелковым платком, который прежде не раз видели у Ага. Кое-какие горячие головы обвинили в смерти девушки Ага Люми, но злые наветы вскоре прекратились, и не последнюю роль в этом сыграл тугой кошель с золотыми монетами, тайно переданный Исэной родственникам умершей. Однако все это произошло чуть позже…
Известие о смерти Сонорлент дошло до Ага в конце дня, предшествовавшего свадьбе. Он помрачнел, но не смерть любящей его девушки, а возможность переноса дня свадьбы огорчила жениха Исэны. Вопреки протестам отца, давнего друга семьи Кюнэ-Арми, Аг добился желаемого – бракосочетание состоялось в назначенный день.
Но недолго наслаждался Аг счастьем супружеской жизни – новая беда подстерегала его. Неделя не успела минуть с той поры, как завершилось свадебное веселье, а крыло смерти вновь коснулось близкого Агу человека. Старый Морил как-то поутру отправился в путь к устью реки Дан-ля, желая купить у тамошнего мельника несколько подвод муки для своей пекарни. Путь его лежал через небольшую рощу, раскинувшуюся у южных предместий Дана. Морил не вернулся ни к вечеру, как обещал, ни на следующее утро, но это мало тревожило его сына. Аг давно перестал замечать происходящее, юношу волновали только прелести дивной Исэны, его прекрасной молодой жены. Чужие люди отправились ка поиски старого хлебопека и вскоре отыскали его. Бездыханный Морил лежал на опушке буковой рощи, а его грудь и лицо были разворочены когтями неведомого дикого зверя.
В день похорон красавица Исэна сказала мужу:
— Траур на время удалит нас друг от друга, не позволит проводить вместе часы счастья и любви. Неужели ты, мой возлюбленный муж, пойдешь на это?
И Аг не исполнил своего долга перед отцом, презрел законы, которыми следовали от века к веку его предки. В любовных утехах и праздности прошла для Ага та зима. Он забросил дела, закрыл пекарню отца и ни на шаг не отходил от своей красавицы жены.
Летом следующего года произошло событие, сделавшее Ага счастливейшим из смертных – Исэна родила ему первенца. Аг преобразился, он будто очнулся от долгого сна. Волшебная пелена, подобная шелковым нарядам Исэны, упала с его глаз, и Аг увидел многое таким, как оно есть. Тогда в нем возродилось желанье работать, жить жизнью честных трудолюбивых людей. Не медля Аг принялся восстанавливать отцовскую пекарню, дабы и его сын впоследствии унаследовал почетное ремесло, коим славен был род Люми. Он по-прежнему безмерно любил Исэну, но теперь Агу приходилось делить свое сердце между ребенком и женой…
Ранним утром золотого дня начала осени страшный крик Исэны прервал его сновиденья. Сонный, напуганный Аг со всех ног бросился в женскую половину дома и увидел лежащую без чувств жену, распростертую у колыбели младенца. Шелковый полог люльки был забрызган кровью. Скованный ужасом, на
онемевших ногах подошел Аг Люми к колыбели своего первенца и отдернул окровавленный шелковый полог… Страшное зрелище открылось глазам несчетного отца. Мальчик был давно мертв. Младенцу выпала ужасная доля – ненастный ночное хищник проскользнул в дом Люми и растерзал, ребенка.
Горе Исэны и Ага не знало границ, супруги, казалось, не могли утешиться, но очень быстро их жизнь потекла по привычному руслу. Аг не видел ничего кроме прекрасных загадочных глаз своей жены, ощущал под руками шелк ковров, занавесей, ее кожи, вдыхал аромат заморских благовоний и ее дыханья… И боль об утрате первенца утихла.
Исэна забеременела вновь. На этот раз свет солнца увидела девочка с зелеными материнскими глазами. Аг вновь был счастлив, но затомившийся страх лишал его покоя. Он боялся того страшного зверя, что погубил его отца и сына. Каждую ночь ему чудились беззвучные шаги ночного убийцы, шелковистая мягкая шерсть скользила по его щеке, а изумрудные искры зрачков пронзали спокойствие ночей. Аг просыпался, покрытый холодным потом, но всякий раз видел только свернувшуюся подле него калачиком Исэну – божественно прекрасную, безмятежную, любящую – и вновь проваливался в черный омут сна.
Знойный день сменила душная ночь. Духота не давала уснуть, и в доме Люми, как и во всех домах острова, с наступлением летней жары настежь распахнули окна верхних жилых этажей. Аг уснул с трудом и спал недолго, до полуночи, пока его вновь не посетил сон о ночном убийце. Проснувшись, он понял, какую непростительную оплошность допустил, оставив окна открытыми – страшный зверь, безжалостный ночной убийца, только и дождался этой его ошибки, и теперь, наверняка, уже проник в дом. Аг вскочил. Что-то неладное происходило вокруг. Не сразу Аг понял причину своей тревоги, только оглядевшись заметил, что ложе подле него опустело – прекрасная Исэна исчезла. «Наверное, она пошла к девочке проверить все ли в порядке… — так подумал Аг и заторопился на женскую половину дома. Дверь в детскую была приотворена, Из-за нее доносились странные приглушенные звуки. Аг на цыпочках подкрался к ней и заглянул в щелку – свет полной луны заливал колыбель и наклонившуюся над ней женскую фигуру.
— Исэна! — окликнул чуть слышно свою жену Аг Люми.
Женщина обернулась. Странные, казавшиеся черными в лунном свете поблескивающие ручейки стекали с ее полуоткрытых прекрасных губ, округлого подбородка и черными кляксами расползались на затянутой в шелка груди. И тогда Аг понял увиденное – его жена, Исэна, нежная красавица,
стояла посреди комнаты, залитая кровью собственного ребенка и зубами рвала на части еще трепещущее детское тельце. Диким зеленым светом сверкали ее глаза. Исэна шагнула навстречу Аг, протягивая окровавленный трупик. Как когда-то, очень давно, на лесной поляне у кристального ружья, Аг потерял дар речи. Но вот чудовище в человеческом обличии заговорило, и голос его звучал так же мелодично, как во время первого свиданья. Исэна сказала:
— Никто не должен вставать между нами, возлюбленный мой муж. Твое сердце по праву принадлежит только мне, ты же сам отдал его тогда, на лесной поляне. Помнишь? Как цветок алинериса… Негодная девчонка пыталась оклеветать меня, я удушила твою подружку Сонорлент. Старый Морил не хотел нашей свадьбы и пытался отсрочить ее, и я отомстила ему за это. Дети… Мне нужна твоя любовь, Аг, а не плоды этой любви. Зачем ты предал меня, полюбив своего сына? Мне пришлось убить его… Я люблю тебя, возлюбленный муж мой, иди же ко мне прекрасный юноша, иди…
Исэна бросила на пол мертвого младенца и потянулась навстречу Агу. С проклятиями бросился он к своей жене, пытаясь задушить ее. Но Исэна легко выскользнула из смертоносных объятий.
— Ты больше не любишь меня, возлюбленный мой муж? — со смехом воскликнула женщина. — Тогда, знай, я сделаю
так, чтобы ты, о презренный, больше никогда не смотрел на женщин, и ни одна из них не смогла бы соблазнить тебя!
Промолвив так, Исэна легко оттолкнулась ногами от шелкового ковра и взвилась вверх в великолепном прыжке. Пола она коснулась уже в обличии огромной кошки с изумрудными глазами и стальными когтями, впилась в плечи Ага, исполосовала когтями его тело, и в страшном поцелуе выгрызла его глаза.