«Каждому по потребности» — заманчивый утопический лозунг, предназначенный для того, чтобы обеспечить коммунистам широкую поддержку. Утопичность лозунга состоит в том, что насильственным перераспределением богатств в результате революции всеобщего изобилия добиться нельзя: богатств не хватит; с неизбежностью возникает всеобщее равенство в нищете. И рождается новая элита («Кто был ничем, тот станет всем»): бывший люмпен захватывает блага жизни, недоступные другим. Революция держится насилием, шагает в ногу с уголовщиной, воспитывает неуважение к закону, приучает к праздности.
«От каждого по способностям». В этом лозунге ничего принципиально нового нет: человек всегда трудился в меру своего желания и своих способностей. Способности еще более индивидуальны, чем потребности, важно угадать их, развить, применить. Способности — возможность творчества, а жизнь человека во всех ее достойных проявлениях — творческий процесс9. Творить — значит не только писать книги, делать научные открытия, конструировать новые машины. Творчество жизни — трудиться, рожать детей, воспитывать — то же творчество, в силу своей массовости, не бросающееся в глаза, но именно поэтому наиболее ответственное, служащее фундаментом всему остальному.
Есть афоризм: жить значит умирать; каждый неумолимо идет к своему концу, обессмертить себя можно только в своих детях, добрых делах, созданной культуре. Давно подмечено, что есть два способа умирания, сиречь жизни — тление и горение. Тлеть, коптить небо — удел бездуховности, сильный духом выбирает горение, но и гореть можно по-разному. Иной, сгорая, сжигает с собой и других, готов сжечь все человечество. Другой думает о себе подобных, пытается согреть их своим теплом, осветить им дорогу. Вот почему в понятие личности входит еще персональная, не перелагаемая на других ответственность.
Каждый в ответе за себя и за других тоже. Ответственность заставляет делать выбор между добром и злом, рождает духовные потребности и ограничивает материальные, кладет разумные границы потреблению, не дает ему превратиться в культ. (Избыток потребления — варварство, чванливость этим — дикость, культура — в мере.)
Ответственность не дает индивиду стать индивидуалистом, эгоистом, эгоцентриком. «Личность предполагает существование других личностей и общение личностей»10. Ответственность делает человека членом семьи, религиозной общины, сыном своего народа, человечества.
Те ценности, которые мы рассматривали до сих пор (сакральные и практические), обладают одним общим свойством: они безусловны. Объект ценностного отношения представляется наделенным чем-то жизненно важным — сверхъестественной силой, необычайной привлекательностью, что ставит человека в зависимое отношение, заставляет добиваться обладания объектом или подчиняться ему. Критическая оценка сведена здесь до минимума.
Эстетические ценности предполагают свободный взгляд на предмет, наличие определенной дистанции между объектом и субъектом, бескорыстное любование предметом, радость игры с ним. Термин «игра» (введенный в эстетику Кантом) берется здесь в самом широком смысле — не как способ развлечения, а как способ деятельности.
Игровое поведение требует увлеченности и состязательности. Тот, кто скучает, не стремится улучшить достигнутое, портит игру. Состязаться можно и с самим собой, достичь определенного результата, а затем стремиться превзойти его. Это не знающее предела стремление заставляет человека напрягать свои силы в спорте, научном поиске, художественном творчестве, труде. Работать «играючи» — значит превосходно делать свое дело. В этом смысле прав Ф. Шиллер, утверждающий: «…человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает человеком лишь тогда, когда играет»11.
Игра — воплощение свободы. Но не произвола! В любой игре заданы определенные правила, суть игры в их виртуозном исполнении. Играющий свободно, по собственной воле принимает заданную программу и отдает свои силы лучшему ее воплощению. Игра — школа общительности, социальности, воспитания человека как нравственного, соборного существа.
И еще один существенный компонент высокой игры — воображение. Это относится к той разновидности игры, в которой воспроизводится действительность. Воображение не дает слиться с объектом подражания и позволяет сохранить по отношению к нему определенную дистанцию. Дети играют в войну, они увлечены, верят, что «это так», что происходит бой, но в то же время знают, что это «не так», здесь никого не убьют. Игра содержит в себе противоречие: играющий все время пребывает в двух сферах — действительной и условной. Забыть о двойственном характере ситуации значит испортить игру.
В искусстве мы сталкиваемся с той же двуплановостью. Даже в том случае, когда художник стремится к максимальному правдоподобию, реципиент (зритель или читатель) ни на секунду не забывает, что перед ним условный мир. Никто не бросится на помощь Дездемоне, хотя сцена ее гибели может исторгнуть подлинные слезы. Наслаждение искусством — соучастие в «игре». Эстетические ценности — «игровые».
Аналогичным образом обстоит дело с любым творчеством. Творчество невозможно без увлеченности, доходящей до одержимости; без общительности, знакомства с достижениями других; без развернутого воображения, способности видеть незримое.
Теперь уже стало общепризнанным расчленять творческий процесс, процедуру любого открытия на четыре этапа: подготовка, вызревание (инкубация), озарение, завершение. Эвристическая ситуация возникает тогда, когда собран новый фактический материал и поставлена задача: это работа сознания. Далее, однако, если решение не приходит сразу, включаются бессознательные компоненты мышления, происходит как бы разбор различных вариантов, возникает их накопление и упорядочение, которое приводит к скачку — озарению, когда искомое становится явью.
Первый и четвертый этапы — работа сознания, второй и третий — бессознательных компонентов психики. Таким образом, творческий процесс в центральном своем звене связан с неконтролируемым мышлением. То, что находится под контролем сознания — здравый смысл и накопленные знания, помогает и одновременно мешает озарению. Помогает концентрацией внимания на проблеме, на ее трудностях, на собранных данных. Помеха выражается в том, что прочно укоренившиеся стереотипы мысли дают неверный ориентир, толкают по проторенной дороге, в то время как задача — свернуть с нее, проложить новый путь. Открытие — ломка старых представлений, привычный способ мышления — его враг. Озарение наступает в тот момент, когда сознательные компоненты мышления ослаблены или полностью отключены. Бывает, что такое происходит во сне.
Вот мнение Достоевского: «Известно, что целые рассуждения проходят в наших головах мгновенно в виде каких-то ощущений, без перевода на человеческий язык…»12 Французский математик Ж. Адамар, специально занимавшийся этим вопросом, пишет: «…слово полностью отсутствует в моем уме, когда я действительно думаю»13. Вместо слов он пользуется «пятнами неопределенной формы». Ж. Адамар ссылается на другого французского математика, великого А. Пуанкаре, который предлагает представить бессознательное в виде неких «атомов», находящихся до начала умственной работы в неподвижном состоянии. Первоначальная сознательная работа, мобилизующая внимание на проблеме, приводит эти «атомы» в движение. Потом «отдыхать» будет только сознание, а работа «атомов» подсознания не прекратится, пока не будет найдено решение. «Атомы» не возвращаются в свое первоначальное неподвижное состояние, они продолжают свой неуправляемый танец.
Творить — значит делать выбор, отбрасывая неподходящие варианты: бессознательным выбором руководит чувство научной красоты. «…Кто лишен его, никогда не станет настоящим изобретателем»14. Таково мнение ученого-эмпирика. Любой творческий акт эстетичен по своей природе. Чем выше художественная культура исследователя, тем живее его воображение, тем результативнее его деятельность. Творчество есть порождение в красоте, говорили в древности.