Вскоре она обнаружила, что жизнь в домике не так уж и проста. К примеру, существовала проблема козьих имен.
– Но у них должны быть имена! – воскликнула она. – У всего есть имя.
Матушка посмотрела на нее из-за округлого, грушевидного бока старшей козы и выдавила в невысокое ведерко тонкую струйку молока.
– Ну, наверное, на козьем языке у них есть имена, – неопределенно пробурчала она. – Но к чему им имена на человеческом?
– Видишь ли… – начала Эск, запнулась и, подумав какое-то время, спросила: – А как тогда ты заставляешь их делать то, что тебе от них требуется?
– Они просто делают это, а когда я им нужна, они орут.
Эск с серьезным видом протянула старшей козе клок сена. Матушка следила за ней задумчивым взглядом. У коз действительно имелись имена друг для друга, и она прекрасно это знала. Имена были самые разные: «коза-мой-ребенок», «коза-вожак-стада», «коза-моя-мать» и полдюжины других, не последним из которых было «коза-которая-стоит-здесь». Еще козы славились сложной иерархией внутри стада, четырьмя желудками и пищеварительной системой, которая деловито урчала всякую спокойную ночь. Матушке всегда казалось, что называть все это, например, Ромашкой – значит оскорблять благородное животное.
– Эск, – решившись, позвала она.
– Да?
– А кем бы ты хотела стать, когда вырастешь? На лице Эск отразилось недоумение.
– Не знаю.
– Ну, – сказала матушка, не переставая доить, – как по-твоему, что ты будешь делать, когда вырастешь?
– Не знаю. Наверное, выйду замуж.
– А ты хочешь?
Губы Эск начали было произносить «не з…», но она поймала матушкин взгляд, остановилась и немножко подумала.
– Все взрослые, кого я знаю, вышли замуж или женились, – ответила она наконец, подумала еще и осторожно добавила: – Кроме тебя, конечно.
– Это правда, – отозвалась матушка.
– Ты что, не хотела выйти замуж? Теперь настала матушкина очередь задуматься.
– Руки не дошли, – выдавила она в конце концов. – Понимаешь, слишком много других дел.
– Папа говорит, что ты ведьма, – рискнула Эск.
– Правильно говорит.
Эск кивнула. Ведьмы в Овцепикских горах обладали статусом, подобным тому, какой в других культурах придавался монашкам, сборщикам налогов и ассенизаторам. Ну то есть их уважали, иногда ими восхищались, в общем и целом им рукоплескали за то, что они делают дело, которое, если мыслить логически, должно быть сделано, но всем было слегка неуютно в их компании.
– Тебе хотелось бы выучиться и стать ведьмой? – спросила матушка.
– Ты имеешь в виду магию? – глаза Эск вспыхнули.
– Да, магию. Но не огненную. Настоящую магию.
– А ты умеешь летать?
– Есть вещи и получше полетов.
– И я смогу им научиться?
– Если твои родители позволят.
– Отец – нет, – вздохнула Эск.
– Я лично с ним поговорю, – пообещала матушка.
– А теперь послушай меня, Гордо Смит!
Кузнец попятился в глубь кузницы, защищаясь от матушкиного гнева поднятыми руками. Она наступала на него, возмущенно потрясая в воздухе пальцем.
– Я помогла тебе появиться на свет, болван ты этакий, и сейчас у тебя не больше ума, чем было тогда…
– Но… – попробовал возразить кузнец, отскакивая за наковальню.
– Магия нашла ее! Магия волшебников! неправильная магия, ты понял? Эта магия не для Эск!
– Да, но…
– Ты хоть представляешь, что она может натворить? Кузнец обмяк.
– Нет. Матушка на секунду умолкла и понизила голос.
– Конечно, нет, – уже мягче повторила она. – Где тебе… Она уселась на наковальню и попыталась успокоиться.
– Послушай, магия обладает чем-то вроде собственной жизни. Это не имеет значения, потому что… во всяком случае магия волшебников… – Она посмотрела на его лицо, на котором было написано полное недоумение, и предприняла еще одну попытку: – Ну, ты знаешь, что такое сидр?
Кузнец кивнул. В этом вопросе он чувствовал себя более уверенно, но не совсем представлял, куда это сравнение может завести.
– Но есть еще спиртное. Яблочное бренди, к примеру, – продолжала ведьма.
Кузнец снова кивнул. Зимой в Дурном Заду все гнали яблочное бренди, выставляя бочки с сидром на ночь на улицу и вынимая лед, пока на самом донышке не оставалось некоторое количество очень крепкого напитка.
– В общем, сидра ты можешь выпить много, и тебе от этого ничего не будет, так? Кузнец опять кивнул.
– Но бренди ты пьешь маленькими стаканчиками, понемногу и достаточно редко, потому что оно шибает прямо в голову…
Кузнец кивнул еще раз, а потом, осознав, что его вклад в беседу совсем невелик, добавил:
– Правильно.
– Вот в этом-то и состоит разница, – заключила матушка.
– Какая разница? Матушка вздохнула:
– Разница между магией ведьм и магией волшебников. И эта магия нашла Эск. Если Эск не сумеет подчинить ее себе, девочка пропадет. Магия может стать чем-то вроде двери, и по другую сторону этой двери нас ждут весьма неприятные Твари. Понял?
Кузнец кивнул. На самом деле он ничего не понял, но правильно предположил, что, если он признается в этом, матушка начнет углубляться в ужасные подробности.
– У Эск сильная воля, – продолжила старая ведьма. – Но рано или поздно ей будет брошен вызов.
Кузнец взял с лавки молот, посмотрел на него так, словно никогда не видел раньше, и положил обратно.
– Если Эск обладает магией волшебников, то учеба на ведьму не принесет ей никакой пользы. Ты сказала, что это разные вещи.
– И то и другое суть магия. Если ты не можешь научиться ездить на слоне, ты, по крайней мере, можешь научиться скакать на лошади.
– А что такое слон?
– Нечто вроде барсука, – ответила матушка. Вот уже в течение сорока лет она держала звание эксперта по вопросам леса и еще ни разу не призналась в невежестве.
Кузнец вздохнул. Он знал, что потерпел поражение. Его жена ясно дала ему понять, что она одобряет матушкину идею, и сейчас, подумав хорошенько, он тоже обнаружил некоторые преимущества в создавшемся положении. В конце концов, матушка не вечна, а быть отцом единственной ведьмы в округе – весьма престижно.