К слову, вычислительная техника в СССР уже воспринималась как непременная составляющая технического прогресса во всех отраслях интеллектуальной деятельности. Потому почти все вокруг меня мечтали о личном или, как его называли более грамотные товарищи, персональном компьютере. Появления компьютеров в продаже с нетерпением ждали все и в Союзе, поскольку на Западе такие устройства, как оттуда доносилось и до нас, продавались давно, хотя и за космические деньги.
Однако в университете я готовился к тесному общению не с персоналками, презренными для настоящих специалистов, а с наиболее высокопроизводительными ЭВМ того времени серии «Минск» или «ЕС».
Те огромные вычислительные машины, во многом ещё ламповые, имели совсем уж малую по современным понятиям производительность, но занимали целые этажи в закрытых от посторонних глаз учреждениях. А уж электрической энергии они потребляли, как доменные печи, да почти так же и разогревались.
Да! Я готовился служить только им, большим высокопроизводительным электронно-вычислительным машинам! Тем не менее, ушами я не хлопал, а старался быть в курсе развития и самой малой вычислительной техники, поскольку в перспективе представлял себя ни кем иным, как первоклассным специалистом широченного профиля и только на самых творческих или руководящих должностях. И, разумеется, только в космической или ядерной промышленности, а лучше – в обслуживающей их прикладной науке, насыщенной самой современной вычислительной техникой.
Я-то готовился, однако всё в моей жизни устроилось против моей воли, оставив мои планы для реализации последующими поколениями.
К тому времени советский мир стремительно менялся. Причём всё чаще в нём, как это ни смешно, часы меняли на трусы! А бьющаяся в конвульсиях держава уверенно впитывала новую идеологию жизни – воруй, громи, обогащайся.
Да и могло ли выйти иначе?! Ведь именно такому принципу давно следовали все, кого ни возьми! Прежде всего, конечно, любое советское, партийное, хозяйственное, производственное и прочее начальство! Не говоря уже о недотрогах в лице силовых структур. Всяких МВД, КГБ, которые, когда сменили прежнюю шкуру, стали называться ФСБ. К ним следовало присовокупить другие весомые структуры, например, прокуратуры, инспекции, надзоры и иже с ними.
В общем, в той особенной жизненной среде собралось много тех, кто имел хоть самую ничтожную власть над беззащитным населением. Даже продавцы многих магазинов вдруг почувствовали свою огромную значимость. Все вместе они или по отдельности безжалостно и умело выворачивали своему народу руки и карманы, загоняя его в нищету!
Все они, выше перечисленные, жили, не краснея, под лозунгом, кем-то сформулированным для них столь метко, что точнее и не скажешь: «Пусть у нас будет всё, и пусть нам за это ничего не будет!»
Страна от неуёмного усердия всякого рода дельцов уже опустилась на колени, и доброхоты торопливо перетаскивали в свои карманы всё то, что оставалось от нее хоть сколько-нибудь ценного. Всё больше людей превращалось в стервятников, ибо это стало выгодно и совсем не опасно!
В такой стране я впервые и обрёл свою самостоятельность!
Глава 3. Время больших надежд
Но в моём университете, пока я в нём учился, полноценная жизнь всё же теплилась.
Вообще-то, надо с пониманием и сочувствием принять обидную для всех причастных к образованию лиц истину, что любой, даже самый прогрессивный вуз способен дать обучаемым лишь вчерашние знания. Такова уж ахиллесова пята всех систем образования – они обязательно отстают от жизни.
Я же пишу об этом лишь к тому, что не стоит от своего образования ждать чудес в виде ракетного ускорителя, поднимающего вас до желанных высот! Образование – это лишь основа для самообразования и пробуждения тех талантов, которые были намерены в вас спокойно поспать. А вуз при определенных условиях и, главное, при ваших личных усилиях, способен их разбудить! Вот и всё, на что способны даже лучшие вузы.
И всё-таки в нашей жизни и в самых безнадёжных случаях не обходится без исключений! В любые времена в вузах – всем на удивление – откуда-то появлялись некие бескорыстные создания, которые не только становились выдающимися мастерами своего дела, не только находились на острие проблем своей учебной дисциплины, но и слыли подлинными энтузиастами обучения молодёжи, передачи ей того, что знали и умели сами.
Вот и у нас в университете такие преподаватели ещё встречались. Они нравились мне, а я нравился им. Кое-кто даже, глядя на мои успехи, строил свои собственные планы, рассчитывая, возможно, заманить меня в аспирантуру. Но мою душу уже тогда грели другие планы и мечты.