Хотя, в принципе, Рига – это не вопрос. Надо только внести этот пункт в договор и предупредить, что при его нарушении штрафные санкции будут иметь летальный характер как для самого короля, так и для всех этих риксдагов и риксродов, члены которых тоже смертны, и иногда неожиданно. Разумеется, Карл проглотил эту наживку вместе с крючком, ведь он не видал штурмоносца в деле и не подозревал, что он может сделать с занюханным средневековым городишкой. Короче, договор был подписан всеми тремя договаривающимися сторонами, скреплен печатями, после чего я вышел на связь со своей супругой и попросил ее сделать что-нибудь с этой Ригой, только не сносить ее до основания. Штурм-капитан она у меня или нет?
И Елизавета Дмитриевна не подвела. Одним залпом главного калибра она нахрен вынесла главные городские ворота, изрядно покоцав при этом саму воротную башню. Затем, подлетев поближе, она включила имеющиеся на штурмоносце излучатели инфразвука, что является стандартной процедурой перед десантированием на головы врага штурмовых рот. В результате этого во всем городе завыли собаки, отчаянным мявом зашлись кошки, а солдаты гарнизона и горожане почувствовали непреодолимый позыв немедленно совершить дефекацию.
Даже здесь, в шведском лагере, чувствовалась потусторонняя жуть, заставляющая волосы вставать дыбом. Мы-то люди тренированные, и к тому же магически защищенные (в том числе и от таких атак), но вот на шведского короля, его сына, советников, а также солдат в осадном лагере, эта обработка произвела буквально незабываемое впечатление. Если Михаил при этом сумел сохранить невозмутимое выражение лица, то беднягу Карла и его сына Густав аж передернуло, после чего они стали немедленно креститься и бормотать молитвы.
Как я узнал позже, напуганные солдаты впали в молитвенный экстаз, шведы взывали к святой Бригитте, считавшейся покровительницей Швеции, немецкие и голландские наемники молились Святому Николаю и Деве Марии, прося, чтобы эти уважаемые святые оборонили их от ужасного колдовства. Знали бы они, что никакого колдовства или магии в данном случае не было, а были просто физические процессы, о которых эти люди пока не имеют никакого представления… Но переубеждать их это себе дороже.
Тот же шведский король, когда закончил креститься и возносить молитвы, спросил у меня с некоторым замиранием в голосе:
– Гере Серегин, не понимаю, зачем вам пушки и все прочее, и зачем вам союз с нами, со шведами, если у вас уже есть такая колдовская мощь?
В ответ я только пожал плечами и с некоторым пренебрежением произнес.
– Разве это мощь, ваше величество, тем более что во всем это нет ни капли колдовства? Более совершенные пушки, чем у вас, и нечто вроде тех труб, которыми Иисус Навин сокрушил стены Иерихона. И летает мой корабль не посредством колдовства и не промыслом божьим, а согласно законам физики. И вообще, настоящей моей мощи вы еще и не видели, и молите Господа о том, чтобы он позволил вам и вашим людям остаться о ней в неведении – ибо настолько сильно вы еще не согрешили. Что же касается пушек и всего прочего – то для каждой работы есть свой адекватный инструмент. В данном случае я собираюсь вам помочь, но не собираюсь делать за вас всю черновую работу. Битва с польско-литовским войском должна состояться, и выиграть вы ее должны почти обычным оружием. То, что наши пушки стреляют вчетверо чаще тех, что есть у вас, при этом уже не в счет. Вы должны будете победить Ходкевича не только за счет их картечных залпов, но и из-за того, что своевременно совершите свой маневр к полю битвы. Ходкевичу туда идти двое суток, а вам всего несколько часов, и выступите вы сразу же, как поляки выйдут из своего лагеря под Дерптом. Также вы победите за счет мужества шведских драгун и рейтар, которые пойдут в бой на свежих, не уставших конях, а также стойкости немецких и голландских пикинеров, которые теперь обязательно выстоят под натиском польско-литовской кавалерии. А Ригу воспринимайте как мой подарок в честь заключения договора и как мое выполнение одного из его важнейших условий. И запомните – я всегда делаю то, что обещаю…
Короче, Карла я заговорил, убедил и успокоил, после чего мы выпили с ним по бокалу вина и расстались почти друзьями. Я отправился на штурмоносец, и на нем – уже обратно, в лагерь под Черниговом. Работы было море – и у меня и у моей жены. Артиллерийская группировка нуждалась в переброске, а ни один большой десантный шаттл с «Неумолимого» не был еще восстановлен до рабочего состояния и ни одна юная бойцовая лилитка, обучающаяся на пилота, не усовершенствовалась в летном мастерстве настолько, чтобы ей можно было доверить настоящую машину, тем более с живыми людьми на борту. Кстати, Елизавета Дмитриевна после завершения их обучения обещала взять всех этих юных пилотесс под свое личное покровительство. Как-никак, теперь все они коллеги.