Стоял январь – не лучшее время для путешествий. Все время штормило. Сэм лежал на полу самой нижней палубы. Путешествие было очень долгим, но всему приходит конец. Когда, пошатываясь, он сошел на берег, то, буквально, встал на колени и поцеловал землю. Позади было четыре тысячи миль. Шел 1899 год.
Вместо тротуаров, вымощенных золотом, Сэм Голдфиш – теперь его имя звучало именно так, – увидел грязные мостовые Бронкса, толпы иммигрантов, говорящих по-своему, ортодоксальных евреев в длинных сюртуках. Так стоило ли совершать столь длинный путь? Стоило ли так страдать? Его первой реакцией на прибытие в столь желанную страну были горькие слезы…
МИСТЕР ГОЛДФИШ – ЛУЧШИЙ ПРОДАВЕЦ ПЕРЧАТОК
Начало двадцатого столетия оказалось удачным временем для перчаточного бизнеса. Эта деталь туалета играла большую роль в тогдашней моде. Сэм, по прибытии в Америку, вспомнил навыки, полученные в Германии – работу резчика кожи для перчаток. Перчаточная фабрика находилась недалеко от Нью-Йорка. Сэм вскоре туда перебрался и нанялся на работу. Рабочие руки были нужны, иммигрантам платили гроши, и Сэма вначале приняли мойщиком полов на фабрике.
Он был страшно одинок, английский давался ему с трудом, друзей не было, рабочие посмеивались над ним. Но постепенно ему доверили резать перчатки, увеличилось количество работы. Он стал получать больше денег, почувствовал себя увереннее, и жизнь заиграла новыми красками. Сэм пошел учиться в вечернюю школу, научился читать, писал всегда коряво, но люди его понимали. Спустя два года он перешел в большую перчаточную компанию, стал коммивояжером. Он разъезжал по стране, развозя прекрасные перчатки для мужчин и женщин, расхваливая свой товар на все лады. Довольно быстро он стал лучшим комми в фирме, зарабатывал пятнадцать тысяч в год. Сэм даже поехал в Европу закупать новые партии перчаток, там он встретился с семьей, увидел мать, навез подарков, дал деньги, – что и говорить – он слыл весьма преуспевающим молодым человеком. Чего же ему недоставало? Конечно же, заботливой и нежной жены. Но и она нашлась довольно быстро. Это была сестра его друга – молодого театрального актера Джесси Лески, милая девушка по имени Бланш. Они составили приятную пару – жениху было тридцать один, а невесте двадцать семь. Сэм был очень доволен, наконец-то закончилась его холостая жизнь, довольна была и Бланш – ей давно нужно было выйти замуж. Родственники были не в восторге от этого замужества – этот польский еврей с ужасающим английским не производил нужного впечатления, однако другого выхода не было, и свадьба состоялась.
Став главой семьи, Сэм стал еще больше следить за собой, одевался лишь в сшитые у хорошего портного костюмы, заказывал обувь, каждый год ездил с женой в Европу. Там он исправно посещал музеи, все записывал у себя в блокноте. Но не только живописные шедевры интересовали его. В Европе перчаточный бизнес шел намного лучше чем в Америке, и Сэм преуспевал. Он намного увеличил свое состояние.
КРУТОЙ ПОВОРОТ
…Лето в 1913-м выдалось особенно жарким. В тот августовский день Сэм вообще не выходил из оффиса. Необходимость быть целый день в черном шерстяном костюме была мучительной. Поэтому он так обрадовался, выйдя в конце рабочего дня на улицу. Хотелось пройтись пешком. По дороге он увидел дешевый кинотеатр. «Не могу объяснить, что меня потянуло туда, – рассказывал спустя много лет Сэм Голдуин, – но тогда я не смог побороть искушение и зашел в полутемный зал». На него резко пахнуло дешевой косметикой, жареной кукурузой. Устроившись в одном из последних рядов, Сэм не отрываясь смотрел на экран. Черно-белые фигуры: полицейские, воры, влюбленные, жили своей жизнью. Громко играл тапер, люди, сидящие рядом, бурно переживали происходящее на экране. Они комментировали вслух, смеялись, подбадривали или осуждали героев коротких фильмов. Своего апогея восторг достиг, когда на экране появился красавец-ковбой, одинокий всадник в широкополой шляпе. О, как он был прекрасен! Он скакал на лошади, и потом, на всем скоку, перескочил в несущийся прямо на зрителей поезд. Невозможно описать, что началось в зале! Аплодисменты, выкрики, – реакция была бурной. Всадник в ковбойской шляпе был неподражаем. Закончился киносеанс. Сэм Голдфиш вышел из кинотеатра. «Слава Богу, – подумал он, – что рядом никого нет и нет необходимости разговаривать». Он был не в состоянии думать ни о чем, кроме увиденного. Ковбой, мчащийся поезд, а, главное, реакция зрителей, переживающих происходящее на экране, потрясли его. С ним произошло то, что в свое время произошло с братьями Уорнер, с Факсом, Цукором, – он был потрясен увиденным, он открыл для себя доселе невиданный мир и захотел стать частью его.