Я перепробовал все. Но ничего, что я смог придумать - не волновало. Ну то есть волновало, но уж больно вяло. Я представлял как летаю под облаками и вдруг внезапно падаю, вспоминал сцены фильмов, где герои преодолевали длинные подводные туннели, бился в строю легионеров и кавалерийским наскоком штурмовал пушечные позиции. Вспомнил всё свои драки и самые стыдливые моменты, от которых у меня неизменно полыхали уши. Вспомнил всех своих девушек и особо яркие... хмм... встречи. Даже фильмы, которые «начинались именно так» и все свои детские влажные фантазии из мультиков попредставлял в разных ракурсах. Но все это волновало мало, вообще почти не волновало. Но некоторые сцены очень даже увлекали. Приятные изгибы и формы, позы и ситуации, ммм... но никаких волнений. Я оставался спокоен как удав. По крайней мере не замечал изменений. Да и сложно переживать, что валишься из поднебесья, когда твое тело где-то валяется, не подавая врачам признаков активной жизнедеятельности. Сколько меня продержат в таком состоянии? Узник собственного тела. Я ведь даже не ощущаю окружающий мир, не то что общаться с ним. Мои мысли неизменно возвращались к этому. Алиса, родители, брат, жизнь, оставшаяся за пеленой непроглядной тьмы. Безудержный секс с молодой подругой, семейные ужины, попойки с друзьями, книги, фильмы, лето... Приходилось бороться с паникой и беспросветом, а не предаваться «упоению в бою, у бездны мрачной на краю». Ну то есть с бездной мрачной все было в порядке, а вот с упоением что-то не ладилось. Нет, конечно, можно было предаться панике, тоже неплохой стимулятор физиологической активности. Тут тебе и учащенное сердцебиение и дыхание, и непроизвольное сокращения мышц... Да все что угодно, вплоть до внезапной дефекации... Лучше привлечь внимание нельзя и мечтать. Азбука морзе энурезом... Но я боялся бояться. Именно со страхом мне предстояло жить в надежде на восстановление или медицинское чудо. Именно с паникой и беспросветностью положения бороться. Именно они будут штурмовать мое сознание в попытках увлечь в пучину отчаянья и безумия. И я, определённо, проиграю рано или поздно. Не думаю, что смогу протянуть в таком состоянии несколько месяцев... и уж явно не выдержу года. Я не знал сколько времени прошло. Когда нет никаких раздражителей время теряется как категория. Я исходил из того, что в безделье оно тянется медленно. А значит дождаться каких-то сдвигов будет очень не просто. В полной сенсорной изоляции надо умудриться не сойти с ума в течение нескольких суток, кажется, не говоря уж о месяцах. Может какой-нибудь мастер медитации и смог бы, но я такими навыками не обладал. Хотя мысль перестать думать о чем-то, достичь внутреннего молчания, показалась мне интересной. Смогу ли я после такого начать думать вообще? Как выйти из медитации, если мыслей нет? Наверное, обычно выводят какие-то раздражители, наверное... но у меня-то раздражителей нет, я даже дыхание не контролирую. В общем перспектива так себе. Непредсказуемая. Хотя определенная польза от моих фантазий была. Постепенно я свыкся с «окружением», отсутствие раздражителей перестало сильно удручать, я в любой момент мог запустить цепочку образов, которые с каждым разом становились все реальнее. Не знаю почему, возможно из-за отсутствия информации с органов чувств, но мои фантазии представлялись мне все реальнее. Хотя что такое «реальность» для моего нынешнего состояния? Я теперь на все сто «мерило всех вещей». У меня даже химия организма отклик мозгу не дает. Я вдруг с удивительной четкостью понял, что надпочечники отказали. Адреналиновый привет заставил бы меня биться в панике... ну как биться... а, не важно. В своем новом положении я оставался совершенно спокойным и невозмутимым. Никакой паники, никаких возмущений, стадий принятия неизбежного, стенания и «заламываний рук». Я просто проанализировал ситуацию и решил действовать так... никаких переживаний. Конечно мне не нравилось это все, но я даже не вспомнил «добрым словом» того му... мужика, которому обязан своему заключению. В общем, спокойствию я как раз и обязан отказавшим органам, к которым пытаюсь пробиться своими фантазиями. Если б меня накрыло адреналиновой волной я бы вряд ли смог подавить панику без сенсорных якорей. А какого-то другого сценария трудно ожидать ввиду невозможности реализовать адреналиновый приход в действииях... В общем план мой оказался никчемным и я впустую потратил на него время, гоняясь за несбыточными надеждами. А ведь подсказка лежала на самой поверхности... С другой стороны эта практика принесла очень мощные результаты по материализации мыслей. Я теперь уверенно «чувствовал» собственные фантазии и воспоминания. Например тот обед с Алисой в парковой кафешке. Летний день, яркие солнечные лучи прогревают макушку, зайчики бросаются в глаза сотнями, отражаясь от всего подряд. Белый пластиковый стол, тарелка с прожаренным мясом, вкусным, кстати, очень сочным. Пенное пиво в высокой кружке, золотистое под толстой белой шубой. На вкус, правда, так себе, явно разбавленное было. Зелень вокруг, кусты и деревья шуршат листьями на ветру. Алиса сидит чуть сбоку, наши ноги касаются под столом. Она в короткой красной юбке и белой блузке без рукавов, стройные загорелые ноги... Улыбается. Я тогда тоже улыбался, даже помню то напряжение на скулах... ну и не только на скулах... Воспоминания скакнули несколько вперед, не воспоминания даже, а смутные образы. Вот я хватаю её за ягодицу, такое яркое воспоминание, как будто чувствительность к руке вернулась. А вот её язык лезет в ухо... щекотно и очень возбуждает! Мы долго целовались тогда, прижавшись к стене в коридоре. Я вдруг с удивительной четкостью представил её. В узких светло-голубых джинсах, черной футболке с принтом дракона, белые кроссовки на ногах. Глаза усталые, черты лица заострились, вид у неё крайне усталый, но крутые бедра и аппетитная грудь все так же безгранично влавствуют моим вниманием. А еще талия... ммм... и спина, сзади по-особенному хороша. Я как мартовский кот пьянел от фантазий, та самая тяжесть навалилась на сознание, приглушила мысли. Я вдруг оказался близко-близко, а сознание наполнили привычные чувства: её тепло, мягкий изгиб талии, касание упругой груди, волосы... а вот волосы были непривычным. Странно короткими. Сколько помню - она всегда носила длинные...