Я жутко не высыпался в то время. Становился неаккуратен, оставлял следы. Стало известно, что кто-то вскрывает могилы. Однажды, когда я возвращался домой от пациента, ко мне подошёл стражник и расспрашивал, расспрашивал… Мне удалось отвертеться, но мои слова не были полностью приняты на веру, я видел это в его глазах. Шермет открыла мне, что пока меня допрашивали, стража уже рыскала по моему дому. Если так, они нашли там немало интересного. Поэтому я сразу же отправился в порт и сел на первый попавшийся торговый корабль, отдав за право находиться на борту все деньги, что были у меня с собой.
Впрочем, деньги эти мне всё равно бы не пригодились. На нас напали пираты. Многих они убили, а оставшихся взяли в плен, и я оказался в числе этих людей.
Мне повезло, если это можно назвать везением. Пираты были родом с каких-то островов. Люди тамошних племён смуглы и черноглазы, как и моя мать, кстати. Я унаследовал от неё много черт, и пираты, приняв меня за соотечественника, обходились со мной мягче, чем с другими пленными. Они даже не стали отбирать те немногие вещи, которые у меня были.
Всё это не помешало им продать меня в рабство, как только мы высадились на берег. Так я повторил судьбу моей матери.
Какой была твоя мать, священник? Ах, сирота… Извини, что спросил. Бьюсь об заклад, она тоже откуда-то с островов, ты такой же чернявый, как и я. Ладно, колокол уже звонит. Я приду завтра.
Священники поднялись с колен после вечерней молитвы.
- Ты опечален, брат Мартин, - сказал один другому. – Что-то случилось?
- Сегодня я исповедовал одного старика, - ответил тот. – Старый язычник…
- Но раз он пришёл сюда, в обитель божию, значит, его душа ещё не потеряна?
- Хотелось бы верить, брат Иоанн. Хотелось бы верить.
- Что ж, я продолжу свой рассказ? Никто нам не помешает? Тогда слушай дальше. Нас привезли в Приграничье, небольшое царство на южном континенте. Знаменитый торговый центр. Торговля рабами там процветает.
Пленников отвели на рынок. Пират приказал нам построиться около стены, и Шермет шепнула мне на ухо, куда я должен встать. Через некоторое время пришёл хозяин арены, отсчитал себе десять будущих гладиаторов, и меня в том числе.
Так я попал на арену. Тут можно было вовсю разгуляться во имя тёмной богини. Каждый день – новая смерть для неё. Одно плохо, за несколько лет жизни в столице Равнинного Королевства я растерял форму. Шермет и тут помогла мне, даровав возможность предугадывать, как соперник собирается атаковать. Так, не пропустив ни одного удара за всю историю боёв, я приблизился к званию чемпиона.
Этот бой был самым сложным. Я бросил вызов лучшему бойцу всего Приграничья, и он был готов разорвать меня в клочья за такую дерзость. Он не знал, что за день до этого я отпрашивался у надсмотрщика прогуляться. Быть может, это последний раз, когда я побуду наедине с великолепием природы, сказал я ему. Он меня отпустил, но наедине побыть не дал – отправил кого-то присматривать за мной. Как ты догадался, я собрал в лесу нужные травы. Против того яда, который я нанёс на свой клинок, не устоял бы и дракон. Один точный удар, и мой противник дрался всё слабее и медленнее, мне оставалось только парировать. А потом эффектно я добил его. Можно было просто подождать, пока яд сделает своё дело, но хозяин арены всегда требовал, чтобы мы показывали захватывающее зрелище, а не тупо колотили друг друга.
Зрители рукоплескали. Я заметил одну девушку, прекрасную, как ночная тьма. С ней была другая, и та горячо что-то шептала моей красавице на ухо. Как я позже узнал, её звали Лилия… Так вот, Лилии, казалось, было вовсе неинтересно. Понятно было, что она не сама пришла сюда, а поддалась уговорам своей болтливой подружки.
«Миледи!» – зычно крикнул я на всю арену. – «Эту победу я посвящаю вам!» - и я преклонил перед ней колено. Все зрители стали оглядываться – к кому это обращается гладиатор? Лилия же была готова провалиться сквозь землю, а я всё стоял и смотрел на неё зачарованно.
Дни потом шли один за другим, и ничем не отличались от моей жизни до того, как я стал чемпионом… Только теперь я каждый раз видел мою Лилию среди зрителей. Я знал, она приходит на бои только ради того, чтобы взглянуть на меня, и после каждой победы смотрел на неё – не улыбнётся ли? И она улыбалась мне.