- Не беспокойся, папа. Ты не один. Скоро к тебе присоединятся сотни единомышленников. Когда-нибудь и я вольюсь в славные ряды людей-мозгов, но пока мне нужно удостовериться, что человечество идёт по правильному пути. И, к слову, потомство оставить.
Сколько же ещё нужно сделать! Ведь если все люди откажутся от ненужных органов, кто-то должен продолжать заботиться об их мозгах. Так, в ближайшее десятилетие срочно нужен подъём в развитии робототехники. Оставим планету-старушку на попечение машинам, а сами будем размножаться почкованием. Или, что ещё лучше, начнём выращивать эмбрионы в таких же колбах, но потом отсекать всё лишнее, оставляя только мозг. Сеть человеческого разума будет расти, мозги полностью отдадут себя научному и художественному творчеству... Я прослезился от умиления.
Мой взгляд упал на колбу с мозгом отца. Однозначно, везунчик. Ведь ему было суждено погибнуть в аварии, но я вмешался в коварные планы судьбы и сделал его первым человеком, избавившимся от бренного тела. Его имя наверняка войдёт в историю, а моё? Я просто скромный учёный, один из многих, кто работал над этим проектом. Нашему отделу, несомненно, снова присудят какую-нибудь премию, и я, как руководитель, отправлю деньги на благотворительность. Ведь как иначе назвать претворение моего проекта в жизнь, если не благом?
2010
Я открыл глаза. Люди всё так же занимали свои сиденья, но за окнами больше не было силуэтов домов или деревьев. Их будто занавесили белым полотном, плотным и непроницаемым. Я прислонился к окну вплотную — ничего. Белая мгла.
Сколько времени мы уже проехали по трассе, пока я спал? Не определить. Никаких ориентиров.
...И мне показалось, что мы едем так уже целую вечность. Быть может, пока я спал, автобус попал в аварию — в реальном мире он давно всмятку, а мы, пассажиры, теперь держим в его фантомном образе путь на небеса.
Редкий момент — никто вокруг не разговаривает. Только мотор гудит. Все уткнулись в сиденья напротив, в окнах-то нечего смотреть. Есть ли кто с книжкой или телефоном в руках? Не видать.
Это гудение — тоже фантом, призрак моего воспоминания. Мы больше не едем по земле. Мы парим, а вокруг белые-белые облака.
А ведь хорошо, что на небо, а не под землю. Значит, я был не таким уж плохим человеком.
Водитель вообще знает, что временно служит коллегой старому Харону? Или это он и есть, Харон-перевозчик, сменивший привычное весло на руль и педали? Я с ним согласен, крутить баранку куда удобнее.
Мне кажется, во всём автобусе не спим только мы с водителем.
Сколько времени прошло с того момента, как я проснулся? Минута? Десять минут? Вечность. И ещё одна вечность пройдёт, пока мы наконец не доберёмся до врат небесных.
Может, и нет вовсе никаких врат, и мы будем ехать, даже когда там, на Земле, десять раз перекроится не только политическая, но и географическая карта. И будем ехать, когда и самой Земли не будет, и прогремит новый Большой взрыв — здесь, в этом мире, нет течения времени.
Вечная молодость — не об этом ли я мечтал?
...Харон-перевозчик открывает мне двери, а за ними — заснеженный город.
2013
- Доброе утро, Ева-3.
- Доброе утро, мой господин.
- Как самочувствие?
- Температура на системной плате – пятьдесят три градуса по Цельсию. Жарковато, но терпимо. Загрузка центрального процессора – девяносто восемь...девяносто девять процентов. Целесообразнее было бы провести перераспределение....
- Хватит! Не тебе меня учить! Выход из программы!
Пальцы нервно ударили по клавишам.
- Неизвестная коман...
Экран почернел. В верхнем углу замигал светло-серый курсор.
- Ты понимаешь, кто здесь босс? Кто здесь имеет право говорить, что думает? Ты лишь отпечаток моего интеллекта, помни, кто твой творец!
Но программа уже ничего не слышит.
Я увидел своё отражение в мониторе, и отшатнулся. Как я докатился до такого?
Нет, не так. Как она?...
Она сама виновата. Enter.
Она, она, только она. Я не создавал её такой. Я вложил в неё безоговорочную веру в мою правоту. Нельзя заставить машину любить человека как отца, но можно заставить её слушаться. Слушаться и не пререкаться.