Однажды, когда я тренировался, ко мне пошёл надсмотрщик, и сказал, что меня хотят видеть. Лилия заплатила ему столь большие деньги, что мне разрешили побродить по городу, да ещё и без других сопровождающих. Впрочем, надсмотрщик заставил меня поклясться Хамирой, богиней-покровительницей Приграничья, что я не сбегу. И хотя мне ничего не стоило нарушить клятву именем той, что благоволит торгашам и ростовщикам, слово своё я сдержал.
Я и Лилия бродили по городу, в основном по рынкам. Чтобы моё присутствие рядом с ней не выглядело подозрительным, она купила огромную корзину с фруктами и заставила меня носить её на голове, чтобы все думали, будто я – её раб. Выяснилось, что она – дочка одного из самых влиятельных торговцев, который, в частности, вкладывал деньги в арену. Я спросил у неё, не боится ли она, что надсмотрщики расскажут отцу о её приходе. Лилия рассмеялась и ответила мне, что нет лучшего замка на язык, чем золотой.
Моё прежнее очарование ею постепенно улетучивалось. В голове у моей бывшей возлюбленной было пусто. Её интересовали только побрякушки и развлечения, а я стал новой игрушкой для неё. Впрочем, она не скупилась, когда хотела порадовать меня. Когда мы возвращались, она оставляла корзину с фруктами мне. Лилия покупала их каждый раз, когда мы выходили на прогулки. Я почти ничего не ел из того, что получал от неё, а отдавал надсмотрщикам.
Прошло несколько месяцев, прежде чем она перестала появляться. А потом, когда надсмотрщик вызвал меня, передо мной предстал её отец. Я ожидал, что он прикажет бросить меня львам, но тот вёл себя вполне сдержанно. Люди Приграничья умеют улыбаться, даже когда им хочется вцепиться в твою глотку. А он был ещё и отличным торговцем, значит, из всего умел извлечь выгоду.
Что ты на меня так смотришь? Да, между мной и Лилией кое-что было. Что мы, не люди что ли? И она ждала ребёнка от меня.
Как я уже сказал, её отец пришёл за мной… Он действительно сумел провернуть всё наилучшим образом. Ему даже не пришлось покупать меня, так как он был одним из держателей арены. Просто так пришёл и сказал, что отныне я – не гладиатор. Хозяин, наверное, чуть не задохнулся от ярости, когда узнал, что чемпиона так легко увели, пока он сам был в отлучке.
Меня привели в дом торговца, хорошенько вымыли и одели в чистую дорогую одежду, которая приторно пахла духами и давила мне везде, где только можно, постригли и уложили волосы каким-то вонючим маслом. Я не сопротивлялся – не кусать же руку, благодать подающую. Хоть блага эти мне не очень-то нравились, я теперь мог считаться свободным человеком.
Торгаш несказанно обрадовался, когда узнал, что можно сэкономить на няньке для меня. Он-то думал, что я обычный неотёсанный раб, дикарь с юга, а я, как оказалось, умел читать и есть при помощи ножа и вилки. Я не сказал ему, что был неплохим лекарем и алхимиком, то есть человеком, гораздо более образованным, чем он сам, и будущий мой тесть постоянно читал мне нотации и щеголял своими знаниями. Хотя, я не буду спорить, в делах денежных он разбирался лучше, чем подгорные гномы.
После свадьбы он взялся учить меня экономике, объяснил, как вести сладкие речи. Признаюсь, от него я получил и немало знаний о географии. Это было важно для него, как торговца – знать, какие товары откуда везут, и каким иностранцам надо продавать по такой цене, а каким – по этой. Я невзначай спросил у него, знает ли он о болотном племени, что покланяется тёмной богине. Он напомнил мне, что отныне моей религией должно стать поклонение Хамире, и я думать не должен о других богах. Как я понял, он никогда не слышал о таком племени.
Я долго изучал карты, которые он мне дал. Меня интересовал только огромный архипелаг на экваторе, острова которого, если верить описанию, были сплошь покрыты джунглями и болотами. Тесть застал меня за этим занятием как-то раз, и спросил меня, не оттуда ли я родом. Он объяснил свою мысль тем, что я внешне сильно смахивал на людей, которые приезжают оттуда, хоть я и рослый, как варвар. Островитяне обычно мелковаты ростом. Я честно ответил, что прихожусь сыном вождю из Земель Диких, на что тесть рассмеялся. Моя фраза его жутко развеселила. «Моя дочь вышла замуж за знатного принца», - гоготал он. Мало того, что я и раньше раздражался его постоянными тычками, что должны были указать неотёсанному дикарю его место, но теперь он просто привёл меня в ярость. Он сам научил меня улыбаться и льстить, и я не преминул воспользоваться этим умением. Внутри у меня всё кипело, но я сумел отшутиться и увести разговор на другую тему.