Через несколько минут мы въезжаем в уже знакомый мне подземный гараж под бизнес-центром «Октябрьский». Ага, вот значит, где логово Котяры! Поднимаемся на лифте и выходим в просторный коридор, в котором видим пост охраны. Мой соглядатай достает пропуск и показывает служивым, а на меня кивает, мол «со мной». Те без разговоров пропускают нас и мы шествуем по коридору к стеклянной двери, на которой красуется золотая табличка «Рузанов К.И. Калиновский М.М. Приемная».
Заходим в огромную комнату. У стен диваны, у окна кресла, посередине большой полукруглый стол с двумя компьютерами, явно место секретарши. По обе стороны от этого секретарского блокпоста две двери. Та, что с табличкой «Рузанов К.И.», немного приоткрыта. Торпедой несусь в нее и залетаю в просторный кабинет. В торце длинного стола, который расположен в центре помещения, восседает его хозяин — тот самый лоснящийся Котяра. Около этого наглого Котяры стоит девушка в строгом бизнес-костюме и неторопливо расставляет на столе чашки с кофе.
— Так вот значит как?! — начинаю я с ходу. — Значит, толстый сытый Кот решил поиграть с бедной маленькой мышкой! — ору я так, что стекла звенят. Ну, я ж себя уже накрутила до нужной кондиции, теперь просто необходимо устроить скандал. А как же?
Вижу, как брови того самого Кота медленно лезут на лоб, а глаза его смаргивают несколько раз, пытаясь сбросить нереальное видение внезапного появления разгневанной меня в его кабинете.
— Катя? — нерешительно задает он глупый вопрос. — Какой кот?
— Думаешь, тебе можно ВСЕ? Вот так врываться в чужую жизнь, следить, контролировать, командовать, управлять, подчинять?! — продолжаю я свое яростное выступление.
— Ниночка, принесите нам пирожные, пожалуйста, — совсем не проникнувшись степенью своей вины, спокойно просит Котяра и кивает секретарше. Та кивает в ответ и удаляется.
— Если хочешь знать, у меня тоже есть когти! И уж, поверь, такие же острые, как у тебя! — блефую я. — И я не позволю тебе управлять моей жизнью!
— Хм… я что-то не понимаю про кота и про когти…
— Ах он не понимает! — я не сбавляю напора. Правда то на моей стороне. — Следишь за мной! Это, между прочим, уголовно наказуемо! Жучков мне в квартиру понатыкал, может еще и видеокамеру в ванной повесил?! Извращенец!
Котяра складывает руки на груди и с интересом наблюдает мое выступление.
— Так вот, знай, Рузанов, я так просто это дело не оставлю! Я тоже могу устроить тебе О-О-ОГРОМНЫЕ…
На этом слове я развожу руки, как это делают рыбаки, показывая размеры своего улова, чтобы обозначить необъятность слова «огромные». Не замечаю, как сбоку уже поровнялся со мной поднос с пирожными.
— … неприятности! — взмахиваю руками, обозначая неотвратимость и чудовищность тех самых «неприятностей» и чисто случайно со всего размаху ударяю по подносу.
Слышу крик секретарши и вижу, как разноцветными трассирующими пулями группа пирожных летит прямой наводкой в физиономию Кирилла Ивановича. На минуту все присутствующие застывают, отслеживая траекторию полета сладостей, дабы убедиться, что снаряды таки достигли цели и враг повержен.
И тут вдруг сзади меня раздается восторженный голос Миши:
— Ахренеть! Обстрел сладкими снарядами из ракетной установки «Катюша»! Жаль, не успел на видео заснять. Собрал бы миллион лайков на ю-тюбе!
Кирилл невозмутимо снимает со своей щеки расплющенное пирожное и засовывает его в рот. Все начинают хохотать. Рузанов жует и хохочет тоже.
— Ну, а теперь ты можешь уже нормально сказать, по какому поводу было это твое сладкое покушение на меня? — проглотив, спрашивает он.
Миша там, у дверей, уже прям катается от смеха. Слышу хохот секретарши и еще кого-то из-за двери. Сама тоже давлюсь уже, но пытаюсь сохранить серьезность. Я ж не хохотать сюда пришла.
— Этот твой водитель за мной по пятам ходит. Это как называется? — уже более спокойно говорю я.
— Он тебя обидел? — спрашивает этот хитрый Котяра, встает и направляется к двери.
— Нет, но… — пытаюсь ответить я, когда Кирилл выходит в приемную, с кем-то переговаривается, наверное с моим Соглядатаем, потом возвращается в кабинет.
На его дорогом деловом костюме кое-где висят расплющенные кремовые кусочки.
— Опять я без пирожек остался, — сокрушается Миша.
— А ты с Кирилла послизывай, — секретарша давится от смеха.
— Я его, конечно, люблю, но не до такой же степени, — голос из-за двери и опять хохот.
Через пару минут, слышу, как дверь в приемную захлопывается и мы с Кириллом остаемся одни в кабинете.
— Я тоже соскучился, — он подходит ко мне, обнимает и пытается поцеловать.
— Что за слежка за мной? — не сдаюсь я и уворачиваюсь из его рук.
— Это не слежка, Катюш, это защита, помощь и забота.
— Ты мне про заботу тут не рассказывай. Твой шпион, небось, докладывает, где я и с кем я. Ты для этого его ко мне приставил. А иначе, как бы ты узнал, что я пошла в тот клуб?
— Так, Катюш, давай отключим истерику и нормально поговорим, как люди, — Кирилл Иванович не терпит перепалок и ему свойственны деловые беседы. — Я не могу быть рядом с тобой все время, я слишком занят на работе. Поэтому рядом с тобой мой человек, который защищает тебя и оберегает. Вчера он помог тебе, сегодня тоже. Разве это плохо?
— То есть, по-твоему, я должна радоваться твоему тотальному контролю? — удивляюсь я, а сама уже понимаю, что он где-то отдаленно прав. Или нет? Или да?
— А ты больше радовалась бы, если бы тот вчерашний придурок облапал тебя? — закипает мой собеседник. — Еще раз он подойдет к тебе — руки пообрываю мерзавцу! А Герасим останется с тобой и будет защищать. Ясно? Вопрос закрыт! Хочешь выплеснуть свой гнев, давай, иди сюда, вмаж мне. Я ж заслужил. Тебе полегчает, и ты уже начнешь нормально соображать.
Ах так? Вмазать значит? А что? А почему бы и нет?! Мышь-самурай уже бунтует и машет мечами, которые со свистом рассекают воздух: вжик, вжик… Подхожу к Кириллу, готовлюсь вмазать. Даже руку отвела, что бы как следует размахнуться. Но этот Котяра, недолго думая, обнимает меня за талию и притягивает к себе. Моя рука зависает на секунду, а потом неожиданно тянется обнять его за шею.
— Ты так обворожительно злишься, я в восторге просто, — улыбается этот наглец. — Ух, какая боевая, прям огонь! И как тебе удается заводить меня с пол оборота? А, котенок?
И вот что он делает? А я? Я почему не отбиваюсь? Он же уже целует меня и размазывает по моим щекам тот ароматный ванильный крем, которым был измазан сам. А моя внутренняя мышь-самурай вообще сейчас в обморок грохнется от этих сладких и требовательных губ. Нет, я так не играю, просто не могу сопротивляться его напору. Сдаюсь и отвечаю, причем не менее требовательно.
Кажется, время остановилось, птички замерли в полете, рыбки зависли в прыжке, автомобильное движение стало в пробке…
— Кирилл Иванович, — нашу страстную идиллию нарушает голос секретарши по громкой связи. — Все уже разбежались, если я вам больше не нужна, то я тоже отчаливаю.
Котяра нехотя отпускает меня, проходит к своему рабочему месту, нажимает какую-то кнопку на одном из стоящих на столе аппаратов.
— Да, Нин. Не забудь, я сегодня ночью уезжаю. Все рабочие вопросы к Мише. И напомни бухгалтерии, чтоб к понедельнику отчеты были у меня на столе.
— Непременно. Веселого вам вечера, — хохотнув, она отключается.
После недолгих манипуляций в своем ноутбуке, Кирилл возвращается ко мне и снова обнимает.
— Сегодня уезжаю, Кать. Вернусь в воскресенье поздно вечером. Что тебе из Риги привезти?
— Шпроты, — автоматически отвечаю я. Ну а какие еще ассоциации с Ригой могут быть?
Моя шутка была вознаграждена радостной улыбкой, но потом его лицо становится серьезным.