— А что, Петровна в твоей спальне все это примерять будет?
Я деловито отвечаю:
— А как же? Вдруг что не подойдет — надо будет заменить…
— То есть ты еще и наблюдать будешь за процессом примерки? — Катя уже еле сдерживает смех.
— А как же, — с довольной улыбкой во все 32 сообщаю ей. — Я большой ценитель женской красоты.
— Меня позови, не забудь — я тоже хочу приобщиться к прекрасному.
И мы оба не выдерживаем и заходимся хохотом. Тем временем, я замечаю, что любопытство таки пересилило и Катя заглядывает в пакеты.
— Дай мне минутку, я немного освежусь, — говорю я, скрываясь в ванной.
Дверь оставляю чуть приоткрытой, включаю воду в умывальнике, а сам сквозь щель наблюдаю за моей любопытной Конфеткой.
Она, выждав пару минут, ныряет в пакеты. Я радостно улыбаюсь, когда вижу ее восторженное личико. Отлично! Ей нравится, а значит, и примерит, и на юбилей со мной пойдет. Быстро умываюсь, надеваю свежую рубашку и сменяю брюки на джинсы, а потом возвращаюсь в спальню.
— Пойдем ужинать. А потом — в оперу!
Глава 19
Катя
Работать в школе не так уж плохо. Я люблю заниматься с детьми, особенно, когда вижу их заинтересованность. Но если бы тут были только дети. Школа же обычная, не лицей какой-нибудь, поэтому женский коллектив тут подобрался — мама не горюй! И вот этот коллектив во главе с завучихой решил меня доконать, наверное. Ссылаясь, на то, что предмет «Изобразительное искусство» не является приоритетным в программе обучения, и рабочих часов в неделю у меня не много, они повесили на меня классное руководство и еще какую-то организационную хренотень. Я молча выслушала все издевки по поводу себя и ИЗО, собрала все бумаги, что всучила мне завуч и так же молча направилась к выходу из школы.
По дороге на парковку бегло просматриваю бланки, которые придется заполнять, а потом еще собирать подписи родителей. У-у-ё! Еще и с родителями возиться… Тяжко вздыхаю.
Ладно, поеду домой, там все подробно почитаю, осмыслю и составлю план действий. Кликаю ключом: просыпайся, мой хороший, Кирёныш. Да, я дала имя своему авто, и конечно, в честь его «хозяина», потому что до сих пор не чувствую, что машина моя, не я ведь ее покупала…
Поднимаю глаза, дабы убедиться, что «клик» сработал. Ой… Только этого мне сейчас не хватало! Рузанов, собственной персоной! И где? У моей школы! Вот же попадалово… И все уже видели, что этот кабальеро фотомодельный именно меня ждет.
Подхожу к нему и ворчу недовольно, а он, кажется, не понимает, почему. Эх, мужики, не знаете вы, что такое бабская зависть. Она беспощадна и кровожадна. А Кирилла, кажется, забавляет то, что в учительской народ приклеился к окну. Я же просто в ужасе от того, что ждет меня после этой «романтической сцены» в моем змеюшнике. Их месть будет ужасна. Я уже это предчувствую. Я и так, по их словам, оборзела, когда приехала на новом авто. Затряслись все от злости, а потом ехидно спрашивали: на какие это шиши я купила себе это чудо техники, ведь зарплаты учителя хватит на одну только фару.
Но разве об этом расскажешь Кириллу? Я лишь намекаю ему на вероятный исход событий. На что получаю ответ о серьезности намерений моего кабальеро. Долгая совместная жизнь розовым слоном уже маячит у меня на горизонте. Не все ли об этом мечтают? А мне уже, вроде как, ее предложили?.. Или нет? Или только намекнули? Ну и ладно, переспрашивать и уточнять не буду. Пока что…
Когда подъехали к моему подъезду, букет огромных хризантем занял мои руки так, что в них ничего больше не поместилось, кроме сумки. Кириллу приходится тащить все остальное барахло. Ворчит, помощничек. Вот все мужики такие: как дело доходит до реальной помощи, например, поднести тяжесть, выбить ковер или вынести мусор — у них сразу вялость и ворчливость просыпается, и тут же забывается обещание «буду носить тебя на руках». Ага, так мы и поверили вашим обещаниям…
Спасибо, хоть бумажки помог донести. Да, я не в настроении и тоже хочу поворчать. Устала за неделю. Открываю дверь и бегу сразу на кухню. Ставлю цветы в вазу и любуюсь несколько минут. Красивые, ах…
Кирилла отправляю в зал бумаги на стол бросить, а сама заглядываю в холодильник. Так, чем тут можно угостить гостя? Вчера жаркое готовила, ага, вот, и как раз хватит на двоих. Спрашиваю, будет он или нет. В ответ — тишина. Что он там завис? Иду смотреть на зависшего. Ой, мама, он ноут включил и фотку на заставке увидел. А-а-а… Паникую ровно две секунды. Ну и пусть видит! А что? Да, я такая. Не нравится — проваливайте, господин олигарх.
Нагло подхожу и захлопываю ноут. И не надо на меня так смотреть! Я тоже так посмотреть умею!
Да что вы говорите? Котята? А вы себя в зеркало видели! Котяра еще тот! Зачем я вас сфотила? Ну, это же и ежу понятно — чтобы поразглядывать, конечно. Ну и подружкам показать. Что? С подружками — это перебор, да? Так вы же правду хотели, а это правда. Девушки с подружками только мужиков и рассматривают. И даже обсуждают их «достоинства» иногда… Ой, вам не нравится? Ой-ой, не надо на меня так наступать! Хорошо, признаю, была неправа, больше не буду.
Пытаюсь перевести все в шутку про тело и вспоминаю крылатую фразу Остапа Бендера. И тут вдруг вопрос. О том, о чем я думать не хочу и говорить не хочу. Но придется. Рано или поздно придется. Если мы с Кириллом будем вместе — неизбежно, будет разговор о той первой ночи. Я не хочу вспоминать те мои ощущения: исходящую от него угрозу и свою слабость и беззащитность. Но сказать придется. Я должна сказать и хочу видеть его реакцию. И я говорю, тщательно подбирая слова.
Но он не дает закончить мой трудный монолог, прижимает к себе, целует, шепчет «прости», клянется, что «никогда больше»…
Я верю, я хочу верить. Да, я прощаю и верю. Прижимаюсь к нему и слышу его учащенное сердцебиение и мой пульс тоже уже стучит в висках. Что это происходит? Какие-то новые непонятные чувства… нежность наполняет сердце и душу, она теплой волной обволакивает все тело… Это любовь? Она такая? Или это просто чисто женская реакция на слово «прости»?
Но мне мало, мне тоже надо знать ответы. И я спрашиваю. Я задаю тот вопрос, который не давал мне покоя все это время. И он отвечает. Серьезно так отвечает и смотрит в глаза. И я тону в его словах и в его глазах. Я слышу не то, что предполагала. Он говорит не о том, что хотел поймать и вернуть в койку. Он говорит о том, что беспокоился и боялся меня потерять…
Все, хочу зависнуть на этих словах. Хочу, чтобы они звучали во мне и не отпускали из блаженного состояния нежности. Да, я опять верю, не просто потому, что наивная глупышка, а потому, что вспоминаю факты: довез до дома, хотел узнать адрес, мою колымагу заменил на новый авто, цветы дарил и на свидание приглашал, поддерживал материально, а так же стойко перенес электрический разряд и обстрел пирожными, а потом еще и в постели ублажал. Факты, против них не попрёшь. А я и не пру. Или пру? Ну так, чуть-чуть взбрыкиваю. Это все из-за того, что в моем сознании крепко укоренилась мысль: такие, как он, не влюбляются в таких, как я. Ему подошла бы фотомодель с обложки «Космополитен», а я тяну только на «Работницу и Крестьянку» и то, если профотошопить хорошенько. Или я слишком самокритична?
А вот Кирилл Иванович очень даже фотогеничен и без фотошопа, даже спящий, даже небритый, даже без одежды… Или он тоже самокритичен? Спрошу на всякий случай, можно ли мне оставить его фото. Разрешает, но только для моего личного пользования, а широкой популярности не желает. Что ж, можно понять. Но все равно, он Котяра еще тот!
И вот этот наглый Котяра уже опять угрожает сюрпризами. Опера? О-о-о, нет! Хотя, все же лучше, чем ночной клуб или ресторан. В ресторане скучно: ну наелись, потанцевали, допустим, а потом опять есть? Сыто, но скучно. Ночные клубы, в которые ходит Кирилл, скорее всего, те самые элитные, где все посетители из высшего общества. А что я там буду делать в том обществе, если «не дотягиваю» и по поведению и по внешности.
Вы спросите: почему по поведению? Потому что я не умею изображать надменность и снисходительное высокомерие, какое присуще дамочкам из той самой элиты. По мне же сразу видно, какого поля я ягода, даже если на меня надеть самое дорогое платье и повесить самые дорогие блестяшки.