— Добрый вечер, пани Щетинска, — холодно приветствую я и, сплетая руки на груди, продолжаю. — Что произошло? Я вас внимательно слушаю.
— Ах, Михалку! — вскакивает она и направляется ко мне, не потрудившись запахнуть халат. А там, млять, ничего под ним. Вот зараза!
Я вытягиваю руку вперед, жестом останавливая нахалку. Но она прёт, как танк. Мне приходится обойти массажный стол, чтобы он остался в виде преграды между нами.
— Стэнскниламсе за тобом (Истосковалась по тебе), — сладкий голосок так и льется, но не находит отзыва в моем каменном сердце.
(ПРИМ. АВТОРА: Здесь и далее по тексту все слова на польском языке буду писать русскими буквами, поскольку прочтение польских слов на латинице, с четырьмя согласными подряд, людям, не знающим языка, читать будет очень затруднительно. К тому же будут использованы многие слова сленга, а также мои персонажи будут сознательно искажать некоторые слова в зависимости от ситуации).
— Поэтому пани приехала поскандалить? Чтобы повеселиться, видимо, — не могу скрыть саркастическою улыбку.
Агнешка пытается обойти стол, в попытке добраться до моего тела, а руки ее раскинуты в ожидании жарких обнимашек. Я тоже двигаюсь, не позволяя ей приблизиться, и стараюсь не смотреть в область ее распахнутого халата.
— Ходь до мне, Михалку! Хцэм те пшытулить, кохане. До конт уцекаш? (Иди ко мне Мишенька. Хочу тебя обнять, любимый. Куда убегаешь?)
— Пани Щетинска, давайте сразу к делу. Что конкретно вас не устраивает и какие претензии?
Так и продолжаем круговые движения вокруг массажного стола, но девушка не сдается и, поняв, что я изображаю строгого босса, меняет тактику и заигрывающе воркует:
— Естэшь таки сексовны, кеды удаешь, жэ естэшь шефэм. Р-р-р… Укарай мне, муй суровы босс! (Ты такой сексуальный, когда притворяешься начальником. Накажи меня мой суровый босс!)
С этими словами она распахивает халат, обнажая бедро, и, соблазнительно улыбаясь, сажает свой голый зад на стол. Вот, зараза, теперь этот стол перестает быть преградой, когда ее тело начинает оккупировать его. Халат летит на пол. Я делаю шаг назад и спиной упираюсь в шкаф для полотенец. Еще больше хмурюсь и жестко сплетаю руки на груди.
Девушка напротив меня вальяжно разваливается на столе, опираясь на локти. Разводит ноги в стороны так, чтобы моему взору открывались все ее прелести.
Я хмуро продолжаю смотреть ей в глаза.
— Пани Щетинска, — строгим голосом говорю я, понимая, что надо быстрее сматываться отсюда. — Если у вас нет претензий и нареканий, то мне пора. Я занятой человек…
— Ах, таки естэшь поважны! Михалку, кохане, пшыехалам до цебе, хцэм цебе, вэзь…(Ах, какой ты серьезный! Мишенька, любимый, приехала к тебе, хочу тебя, возьми…) — воркует она, но обрывается на полуслове, когда дверь в массажную распахивается и…
О, мать моя, женщина! Там, в полутемном коридоре, на секунду материализуется образ Эльфийки и мгновенно исчезает. Я, затаив дыхание, широко раскрытыми глазами несколько минут тупо пялюсь в темный проем двери. Что это было? Видение? Опять? Но дверь! Она открылась сама?! Нет, этого не может быть. Не обращая внимания на возню Агнешки, я быстро пересекаю комнату, выхожу в полутемный коридор. Никого.
С треском захлопнув дверь, торопливо иду на выход в холл. Там сейчас многолюдно — одна партия постояльцев, откупавшись в бассейне, покидает здание, а вторая снимает верхнюю одежду и собирается принимать водные процедуры. Ищу в толпе людей Светлану — никого похожего на нее нет.
«Что за хрень вообще? — думаю я по дороге к своему номеру. — Что за видения такие? Неужели я так сильно повредил голову? Может сходить к врачу? Только к какому? К травматологу или к психиатру? Какой врач лечит глюки? Млять! Трындец!»
Набираю номер управляющего:
— Константин, если пани Щетинска будет продолжать скандалить, вызови такси, отправь ее в город в любую гостиницу. Ее скандалы были только чтобы встретиться со мной. А мне это нахрен не надо.
— Какая у тебя интересная знакомая, Михалыч, — хохочет Михайловский.
— Очень навязчивая знакомая. Мне с ней встречаться больше не хочется, — серьезно говорю я, потому что мне не до смеха, мля. — В понедельник после обеда заскочу, проверю ход строительных работ. Все, до встречи.
Забираю вещи из своего номера, сгружаю в машину. Дождь усиливается, становится еще холоднее и я невольно кутаюсь в пиджак. Еще раз бросаю взгляд на здание бассейна, где расположена сауна. Что это такое со мной? Может она уже мертва и приходит ко мне в виде привидения? Чушь какая!
Сажусь в машину и решительно укатываю домой. По пути планирую свой завтрашний день: зависнуть на тренажерах, а после обеда пройтись по магазинам — пора купить новую теплую куртку и еще, может быть, какой-то свитер, а то, едрён-батон, холодно что-то…
Глава 24
Кирилл
В понедельник с утра не каждый может похвастаться бодростью и прекрасным настроением. А я сегодня могу. Сияя счастливой улыбкой, шагаю по коридору в свой кабинет. А все потому, что проведенные с любимой девушкой выходные были просто волшебными. Ну, если не считать незадавшегося знакомства с ее родителями. Хотя, даже этот немного нервный эпизод я вспоминаю с улыбкой. Знаю, что придет время и суровый тесть смягчится. Главное, что на наши нежные отношения с Катей ничто не повлияло.
После планерки работа идет своим чередом, а я, развалившись в кресле, закидываю руки за голову, закрываю глаза и вспоминаю наши нежные ласки, в которых мы тонули, забыв обо всем. Вспоминаю сладкие прикосновения губ, мягкие поглаживания, которые ее пальчики дарили моему возбужденному телу, а потом нетерпеливые жадные объятия и сладостное слияние, когда я проникал в нее, а она принимала, захватывала меня, сжимала и гладила с такой страстью, что мое сердце замирало в потоке нежности.
Я люблю ее. Да, я уже в этом ни на грамм не сомневаюсь. Другие женщины существуют словно в параллельном измерении, которое меня не интересует абсолютно. Мне нужна только моя Конфетка.
Приход Миши прерывает поток моих сладостных воспоминаний. Счастливая улыбка не сходит с моего лица и друг замечает это.
— Приятно видеть тебя довольным и счастливым, — улыбается мой компаньон. — А говорил, что родители нагрянули и застукали.
— Да, — соглашаюсь я, — смешно получилось.
Рассказываю Мише о событиях субботнего утра. А он, представив меня голого с «руками вверх», ржёт в голос, а потом рассказывает мне об инциденте с «гигантским чихуа-хуа». Закатываемся смехом оба.
— Кирилл Иванович, — заходит в кабинет Нина. — Вам обед в кафе заказать с доставкой или сами куда-нибудь сходите? — интересуется она. — Просто в обед я хотела бы мотануться в клинику, буквально на полчасика.
— Закажите нам, Ниночка. Да, Мих? Поедим здесь?
Друг кивает, мол «да».
— А что, Нин, ты заболела? — торможу я секретаршу, готовую уже выскользнуть из кабинета.
— Если токсикоз можно считать болезнью, то да, — улыбается она.
А мы с Мишей от такой новости вскакиваем и бросаемся обнимать и поздравлять нашу работницу.
— Димке расскажу, что вы меня тискаете, — грозится она, — он вас арестует.
А мы действительно рады, потому что семья Смирновых, Димы и Нины, нам реально очень близка. Дима наш друг еще с детства. Вместе ходили в секцию дзюдо, росли в соседних дворах. Даже когда Дима уехал учиться в военное училище, мы были на связи, да и потом, когда он отправился служить куда-то в секретную горячую точку, он находил время и способ связаться с нами и «сказать нам пару ласковых».
С Ниной Дима познакомился при трагических обстоятельствах. Уже будучи в звании капитана, он возглавлял отряд спецназа, который в мирные дни каждый день был, как на войне. В одной из операций им удалось спасти заложников, в числе которых была Нина. Ей тогда крепко досталось. Бандиты избили ее так, что она несколько месяцев пролежала в больнице. Дима помогал в расследовании того дела и ему пришлось допрашивать полуживую девушку. Сначала навещал ее в больнице по долгу службы, а потом уже сам, по собственному желанию и по зову сердца.