Так вот почему была грустная и сердитая! А я ведь даже и не мог себе представить, что она так может обо мне подумать! Ну и как теперь со всем этим бороться? Ну, Липницкая! Только вернешься — вызову в кабинет! Так поговорим с тобой, так поговорим, чтобы больше никаких недомолвок и глупых догадок! Ясно тебе! Эльфийка моя волшебная!
Но «на ковер» я ее так и не вызвал. Замотался с делами, ни минуты свободной не было. Только цветы подарил. И то не сам, а Константина попросил ей в общагу отнести. Я только записку написал и вложил в лилии. А она их на помойку выбросила. Сам видел. Отнесла и швырнула в мусорный ящик.
Интермедия 6
— Так, не поняла, где хвостатый пропал? — Серафима озабоченно листает картинки на экране. — Куда это он свалил? Понял, что ничего у него не выйдет и сбежал? Не может такого быть! Эта тварь так просто не сдастся…
— Да ладно, убежал и убежал, — лениво потягивается в кресле Никодим. — Зачем ты его ищешь?
— Знаешь, что-то мне не верится, что он так просто оставит нас в покое. Видимо, он готовит что-то исподтишка. И что-то весьма серьезное.
Женщина не на шутку волнуется, листая на экране возможные версии развития событий.
— Мой Михаил уже основательно запал на твою боевую девушку, так что можно… — начинает Никодим, а потом подскакивает и резко спрашивает. — Серафима, где ребенок твоей Светланы?
— К бабушке она его отвезла… — задумчиво смотрит на коллегу Серафима. — А ну-ка, давай глянем.
Она открывает картинку, где ребенок тянется за яблоком в соседний огород.
— А вот это уже серьезно! Крути от этого яблока, быстро!
Женщина послушно прокручивает события и с ее губ слетают неприличные слова в адрес хвостатого.
— Бегом за мной! — командует Никодим и устремляется куда-то в нематериальные коридоры нематериального здания.
— Куда мы? — спрашивает Серафима на бегу.
— К тому, кто может нам помочь. К тому, кто «в танке», — отвечает ее коллега, делая крутой вираж в коридоре, а потом резко распахивает дверь с табличкой «Вход только по спец пропускам».
Тут же взрывы и стрельба раздаются под потолком, сотканным из облаков. Но Никодим не обращает на них внимание и решительно направляется к хозяину комнаты, который сидит в высоком и с виду очень мягком кресле. Перед ним на экране разворачивается и направляет на него свое толстое дуло с черной дырой огромный раскрашенный в цвет хаки танк.
— Привет, красавец, — слышится из глубины кресла подростковый неокрепший еще мужской голос.
— Федот, хорош танчики гонять! Делом надо заниматься! — резко наезжает на того, кто в кресле, Никодим. — У нас очень опасная ситуация в мирской жизни. Нужна твоя помощь и очень срочно!
В это время танк на экране дает залп, грохот оглушает всех присутствующих, а экран взрывается красными искрами и кровавые подтеки бегут по нему сверху вниз.
— Какого хвостатого вы врываетесь ко мне? Из-за вас у меня рука дрогнула и я погиб. Напугали меня, что б у вас перья поосыпались! — срывающимся голосом возмущается Федот и опасливо поднимается со своего удобного кресла.
На вид ему лет пятнадцать. Круглые очки, худые плечики и дрожащие коленки — водитель танка, ни дать ни взять.
— Ты у нас по военным? — деловито спрашивает Никодим.
— Ну, я, — робко отвечает парнишка, поправляя очки на носу.
— Значит это в твоей компетенции, — тычет в него пальцем нежданный гость, а потом, оглядев вояку, удивленно хмыкает. — Ты бы хоть вид себе какой-то более солидный сделал, что ли… Выглядишь, как восьмиклассник-троечник.
— Не ваше дело, уважаемый, как я выгляжу. Может мне так удобнее, — нагло отвечает парнишка. — Или вам вот такой образ больше нравится?
С этими словами вид парня меняется, как трансформер. Плечи расширяются, мышцы на руках раздуваются, он сам растет в размере, быстро лысеет и шея разносится до размеров головы. На глаза надвигаются мясистые брови, подбородок тяжелеет и покрывается двухдневной щетиной. По всему широкому и мускулистому телу с металлическим скрежетом расправляются портупеи и ремни со множеством оружия всяческого вида и размеров.
— Ой, нет, не надо так, — Серафима, машет на него руками. — Прекрати. Мы тебя уважаем и без этих твоих железок.
— То-то же, — грохочет басом уже ставший размером с Халка воинственный Федот. — Мне тоже так неудобно.
Сказав это, он быстро, как надувной шарик, сдувается с характерным свистом, сжимается в размерах, приобретая формы подростка.
— Так что у вас там стряслось, что вы залетели ко мне, как ураган?
— Нужна твоя помощь, друг. У нас ситуация очень серьезная. Мобилизуй своих вояк в помощь нашим персонажам, — говорит Никодим, пальцами пробегаясь по заплывшему виртуальной кровью красному экрану. — Вот у нас тут что. Видишь?
Парнишка несколько минут смотрит на кадры, сменяющиеся со скоростью света. Потом чешет затылок.
— Даже не знаю, как вам помочь, господа.
— Федот, друг сердешный, — обнимает его за плечи Серафима. — От твоего вмешательства сейчас зависит счастье многих персонажей, в том числе и твоих. Ты же не хочешь, чтобы у нас у всех случилось горе?
Парен, как завороженный смотрит на женщину и гулко сглатывает, изображая сконфуженность.
— Так что же я тут поделать могу? Там у них устав и правила, служебные инструкции опять же…
— А мы сейчас все вместе попробуем, хорошо? Никакой закон не нарушим, честное слово, — уговаривает Федота Никодим. — Просто немного сердечности и понимания добавим.
— А еще сострадания и доброты, — подхватывает Серафима.
— Ну ладно, — нерешительно соглашается парнишка. — Только если что, валить все буду на вас. Пусть потом вас Владыка наказывает.
— Хорошо, договорились, — радостно потирает руки Никодим. — Заряжай танки, погнали!
Глава 29
Света
Пытаюсь поспать после смены, но мысли какие-то неприятные все время лезут в голову и не позволяют сознанию расслабиться. Пашку к маме отвезла. Всю дорогу он мне: «Миша то, Миша это, Миша сказал, Миша обещал». Слушала и молча кивала, а что я ему отвечу? Что и как можно объяснить пятилетнему ребенку? Но когда он с надеждой заглянул мне в глаза и спросил: «Мама, а можно Миша будет моим папой?», тогда сердце замерло и на глаза навернулись слезы. Так и знала, что все это плохо закончится. Что ребенок привяжется и теперь будет страдать.
Разрешала Пашке проводить время с Медведем, чтоб малой не сидел один в комнате и не пялился тупо в тупые мультики. Для Миши это тоже было развлечение, видимо, для разнообразия жизни. А он поигрался с ребенком и бросил. Даже попрощаться не вышел. А я видела его — стоял в окне кабинета своего. Статуей ледяной стоял. Провожал нас холодным равнодушным взглядом.
А когда я выйду на смену, снова начнет подкатывать ко мне со своими подосиновиками. Злость такая берет — все мужики сволочи!
Зараза, слезы еще какие-то потекли… Дура, Светка! Надо держать себя в руках и не раскисать! Все у нас будет хорошо. Вот накоплю денежек — квартиру снимем в городе, заберу Пашку и в садик отправлю, а потом в школу. Ему надо будет учиться, причем в хорошей школе. А я буду стараться заработать нам на жизнь. И никакие Медведи нам не страшны! Да, все будет хорошо! Надо только быть терпеливой, упрямой и сильной.
***
Ночь. Тишина. Постояльцы спят. Никто не скандалит. Ловлю себя на мысли, что скучно как-то без пани Щетинской. Сижу в кресле ресепшена и даже улыбаюсь, вспоминая истеричную польскую дамочку с ее вечным наморщенным носиком и недовольными репликами.
Марат дежурит сегодня, но не заходит больше поболтать. Он тогда, как Пашку со мной увидел, его любовный пыл сразу и остыл. Да, Марат, поищи себе девушку помоложе да посвободнее. Хотя, почему-то цветы мне подарил. Может быть, таким образом извинился, мол «извини, не знал, что ты идешь в комплекте с прицепом». В записке написал: «Свете, самой прекрасной девушке на свете. М.К.» Только не угадал с цветами. У меня на лилии аллергия, поэтому букет сразу же полетел в мусорку. Жалко, красивые цветы.