Я непонимающе оборачиваюсь к Мише. Он подходит к представительного вида мужику, достает свой телефон и командует мне:
— Светик, включи свой диктофон, пожалуйста.
Сзади слышу, как в комнату заходят Катя с Кириллом, когда вытаскиваю из кармана свой телефон и пытаюсь найти там нужную программу.
— Привет, — хором весело здороваются они, а потом Кирилл осторожно забирает аппарат из мои рук. — Свет, давай помогу.
Быстро нажав там какие-то кнопочки, он кивает Мише, мол «начинай».
Что-то я ничего не понимаю, и мысленно пытаюсь найти объяснения ситуации, когда слышу голос Медведя, отчетливо наговаривающего в диктофон.
— Я, Михаил Михайлович Калиновский, при свидетелях и в присутствии нотариуса, будучи в здравом уме и твердой памяти, дарю гражданке Липницкой Светлане Васильевне трехкомнатную квартиру по адресу: переулок Озерный, дом 15, квартира 222. Без права возврата и без права продажи оной в течение пяти лет. А также при свидетелях обещаю не требовать с гражданки Липницкой С.В. какого бы то ни было вознаграждения в оплату за этот подарок, то есть ни сексуальных услуг, ни принуждения к браку, то есть…
— Достаточно, Михал Михалыч, все вас прекрасно услышали и все поняли, — улыбается нотариус. — А то вы нам сейчас ту наговорите… Вот документы, — он встает и протягивает мне красную папку. — Ознакомьтесь. Если будут какие-то вопросы, звоните, не стесняйтесь. Визитка в папке.
Кирилл и Миша жмут руку нотариуса и он удаляется. А я стою, перевариваю информацию. На лице моем, видимо, такие эмоции, что зеркало бы лопнуло от перенапряга, повторяя их. А мысли! Мысли скачут белыми кониками, одна хлеще другой: он хочет приобрести меня в содержанки, или нет, от сексуальных услуг отказался, тогда почему, зачем?
— Свет, пошли покажу, как мы тут все устроили. И детская — просто супер! — весело предлагает мне голос Кати.
— Розовая, мля… — упрекает ее Кирилл.
— Сиреневая! — настаивает Катя.
А я смотрю на Медведя. Он стоит, улыбается, а в его улыбке я пытаюсь найти объяснение: «Какой же все-таки подвох тут?»
Катя видит мой ступор и спрашивает:
— Свет, ты не рада?
— Конечно, рада, — отвечает за меня Кирилл. — Точно так же рада, как ты, когда я тебе машину дарил. Помнишь?
— У нас с тобой был совсем другой случай…
Дальше я уже не слушаю. Подхожу к Мише и показываю на дверь в соседнюю комнату:
— Пошли-ка, поговорим.
И нет в моем голосе никакой радости. Откуда ей там взяться, если я сознательно и бессознательно жду подвоха.
В комнате, в которую мы заходим, вижу огромную кровать. Спальня. Так-так. Красивая обстановка и зеркальный встроенный шкаф во всю стену. Он хочет видеть, как будет трахать меня. И… я его буду видеть. Интересно… Стоп, сказал же: никаких сексуальных услуг. Или нарочно так сказал, чтобы отвертеться потом, а в реальности будут именно эти услуги. Или у меня на почве подозрительности уже крыша едет?
Оторвав взгляд от огромного зеркала, смотрю на Мишу. Он стоит серьезный и ждет, что я заговорю. Что ж, я заговорю, для того и позвала его сюда.
— А теперь четко, внятно, так, чтобы было понятно тупому и глухому, ответь: «Зачем ты это делаешь?» И только правду!
— Переезжай сюда, Светик, — начинает он, чуть улыбнувшись. — Удобная квартира, недалеко от метро, вон, за домом остановка маршрутки в Дубравушку, а вот, во дворе детский сад, — расписывает мне удобства, показывая в окно. — Я же сказал, что все сделаю для тебя.
— Просто так? Типа, тебе делать нечего, только тратить огромные деньги на квартиру неизвестно для кого?
— Почему же неизвестно? Для любимой девушки и ее сына. Почему трешка? Ну, считай, что у меня клаустрофобия. Видишь ли, я двадцать лет жил в одной комнате с мамой, где наши кровати были отделены тряпичной шторкой. Прикинь, как меня это бесило? Мог бы купить тебе однушку и повесить шторку между вашими с Пашей кроватями. Но, едрён-батон, это же полное идиотство, так жить! — качает он головой, а потом подходит ко мне почти вплотную. — Переедешь, заживешь в спокойствии и достатке. Обустроишься. Я буду рядом и помогу, если что. Вот, когда у тебя будет все для спокойной и счастливой жизни, и когда ты сможешь делать выбор не под влиянием обстоятельств, тогда я замуж тебя позову. И хочу, чтобы ты выбрала меня.
— А если я не выберу тебя? — это говорит мой вредный характер, зараза. Мне сейчас надо на шею ему броситься, целовать и лелеять за такие поступки и за такие слова. А я, как дура: «Не тебя выберу»! Вот идиотка! Пока я так себя ругаю, смотрю, Медведь погрустнел.
— Ну что ж, значит, не судьба…
— Квартиру не отберешь? — внутренне взбодрившись, спрашиваю я, и делаю шаг к нему.
— Нет, не отберу, — вздыхает он.
В это время слышу шум в коридоре и хлопок закрывающейся входной двери. Катя с Кириллом ушли. Отлично. Очень хорошо! Потому что сдерживать себя больше не могу. Как подумаю, что опять с Медведем будут только деловые рабочие отношения и платонические вечера с детскими играми в пластиковые паровозики, так взвыть хочется. А тут такой шанс и кровать вон какая, широкая, и зеркало… Далось мне это зеркало. Но интересно же, как мы будем выглядеть в процессе…
— То есть, никаких сексуальных услуг с моей стороны? — подозрительно спрашиваю я, а сама уже не могу удержать возбужденное дыхание.
— Ни-ка-ких! — подтверждает он.
— А с твоей стороны?
— Что?
— С твоей стороны сексуальные услуги будут?
— А-а-м-м… — удивленно качает он головой, приподняв бровь.
Не ожидал от меня такого вопроса.
— В паровозики играть, конечно, весело, не спорю, но может быть, перейдем уже на более взрослые игры? — шепчу я и не узнаю свой голос.
Что я говорю? Вот, мля, мастер соблазнения!
Но Миша уже понял намек и, прижав к себе, шепчет в ушко:
— Взрослые паровозики еще интереснее и приятнее… м-м… попробуем?
Я киваю, мол «конечно, какие вопросы?» и жадно тянусь к его губам. Он тут же отвечает на поцелуй и, не отлипая друг от друга, мы начинаем избавляться от одежды.
— Так-так, пассажирка Светлана, давайте-ка проверим, на месте ли ваши билетики, — шепчет Миша, забираясь мне под майку и захватывая руками грудь.
При этом мы плавно перемещаемся на кровать.
— Мне тоже следовало бы удостовериться, что вы кондуктор, — шепчу я ему, когда мои руки, нагло ощупав его торс, принимаются за молнию на его джинсах.
— Да, там где-то в штанах мое удостоверение завалялось.
Пока он снимает свою футболку, я санкционировано погружаю свои руки в его расстегнутую ширинку.
— Ух, какое у вас удостоверение! — восклицаю я, поглаживая содержимое его джинсов.
Моя одежда летит куда-то на пол, его одежда отправляется следом.
— Занимаем места, согласно купленным билетам, — поворачивает меня к себе спиной и осторожно сажает тем самым моим местом на то самое свое, которое и приятно входит и очень даже подходит.
Не могу сдержать стон наслаждения, когда чувствую его в себе, и, кажется, кто-то за моей спиной вторит мне с грудным рычанием.
Бросаю взгляд в сторону зеркального шкафа. Пипец! Вот это да! Тот, кто придумал здесь этот шкаф — гениален. От вида наших состыкованных тел, какой-то орган внутри меня, что отвечает за получение кайфа, тут же начинает свою деятельность с удвоенным старанием.
А Медведь, тем временем, уже начинает свои ритмичные движения, придерживая меня за талию.
— Поехали, пассажиры, пристегните ремни, набираем скорость…
Признаться, очень быстро «локомотив» таки доставил нас в «пункт назначения». Может потому, что мы так долго «откладывали это наше путешествие» и были готовы кончить с пол-оборота.
Падаем на покрывало в объятия друг друга и продолжаем целовательный процесс, все еще тяжело дыша.
До меня только сейчас доходит, что сегодня произошло. Мама дорогая! У меня теперь есть жилье, свое личное! У меня есть хорошая работа с хорошим окладом! У меня есть все для счастливой жизни! И это сделал он — мой Медведь!
— Мишка, Мишутка… — шепчу я, утыкаясь носом в его шею, обнимая и руками и ногами.