Что он сделал со мной? Каким ядом отравил?
Я немного успокоила дыхание, но внутри меня по-прежнему извивалось что-то жгучее. Оно что-то шептало мне в ухо, играло с моим сердцем и бродило по моим мыслям. Упивалось моими болезненными ощущениями и превращало их в озноб.
Может, я сходила с ума? Ведь этому нет объяснений, этому нет конца.
Мне не было никакой пощады.
Глава 10. Книга
Невинность – это не то, что теряешь.
Она никогда не исчезает, несмотря на всю боль.
Я не могу пошевелиться. Ноги трясутся, глаза не видят. Темнота слишком густая. Зрачки прыгают из стороны в сторону, словно на что-то надеясь. Ногти судорожно царапают металл, но я не могу освободиться. Никогда не могла.
Никто не придет меня спасать. На мои крики никто не ответит. В висках стучит, горло горит, кожа саднит под кожаной петлей. Я одна… одна…
Одна…
Сдавленно всхлипнув, я распахнула глаза. Комната закружилась, живот скрутило, я села на кровати, часто дыша, пытаясь успокоиться, но холодный пот, скатывающийся по спине, напоминал о пережитом ужасе.
По телу бежали мурашки, а сердце грозило взорваться в груди. Я прижалась к спинке кровати и, как в детстве, прижала к себе гусеницу.
Я в безопасности. В другой комнате, другом месте, другой жизни…
Но мучительное ощущение осталось прежним. Оно корежило меня. Выворачивало наизнанку и бросало в тьму. Я снова становилась ребенком.
А может, я все еще оставалась маленькой девочкой. Возможно, я никогда не переставала ею быть. Что-то внутри меня давно сломалось, осталось маленьким, детским, наивным и испуганным. Перестало расти.
И я это знала. Знала, что я не такая, как все, потому что, когда я росла, эта изуродованная часть меня – замерла. Я по-прежнему смотрела на мир глазами маленькой девочки. Мои реакции остались такими же непосредственными.
Я искала свет в других, как в детстве искала его в Ней, но так и не нашла. Я была бабочкой в паутине и, может, останусь ею навсегда.
– Ника, ты в порядке? – Билли смотрела на меня, наклонив голову, ее густые волосы были стянуты лентой. Я не спала всю ночь, боясь погрузиться в кошмар, поэтому вид у меня был не самый лучший.
Темнота не давала мне покоя. Несколько раз я оставляла ночник включенным, но Анна замечала свет и, думая, что я уже сплю, входила в комнату и выключала лампу. Не хватало смелости сказать ей, что я предпочитаю спать при свете, как маленькая девочка.
– Да, – ответила я, стараясь держаться как можно естественнее. – А что?
– Не знаю. Ты сегодня бледнее обычного. – Она внимательно посмотрела на меня. – Выглядишь усталой. Плохо спала?
Я почувствовала, как напряглись мои нервы. Червячок волнения зашевелился в груди. Но я привыкла к подобным реакциям, меня часто атаковали преувеличенные тревоги, когда самая хрупкая и инфантильная часть меня давала слабину. Так было всегда, когда дело касалось этого.
Ладони вспотели, сердце сжалось так, словно вот-вот разорвется, и единственное желание, которое у меня сейчас было, – провалиться сквозь землю.
– Все в порядке, – пропищала я тонким голоском. Вряд ли это прозвучало убедительно, но Билли, наверное, поверила или из деликатности решила не мучить меня расспросами.
– Если хочешь, я дам тебе рецепт расслабляющего отвара. Бабушка в детстве мне такой делала… Потом на мобильник пришлю!
Когда Анна подарила мне смартфон, мы с Билли тут же обменялись номерами, и она дала мне несколько советов, как его настроить.
– Я поставлю рядом с тобой бабочку, – сообщила она мне, сохраняя мое имя в адресной книге. – Это эмодзи, – объяснила она. – Смотри, для бабушки у меня скалка. Для Мики – панда, хотя она этого не заслуживает. Она меня с какашкой сохранила…
Нужно так многому научиться. Поначалу я не могла даже отправить сообщения, ничего не перепутав.
– Я все жду, когда вы закончите болтать! – прогремел возмущенный голос. – Я привел вас сюда не для развлечения. Это обычный урок, как и любой другой! Тишина в классе!
Гул стих. Учитель Крилл одного за другим буравил нас глазами. Мы делали лабораторную работу. Он велел нам надеть защитные очки, пообещав отстранить от занятий каждого, кто будет уличен в неправильном использовании инструментов.
– Почему ты пишешь свой домашний адрес на обложках учебников? – шепотом спросила Билли, когда я отложила листок для лабораторной на угол стола, за которым мы вместе сидели. Я посмотрела на наклейку на учебнике с моим именем, номером класса, годом и всем остальным.
– А что, это странно? – смущенно спросила я, вспомнив, с какой радостью писала домашний адрес. – Если я его потеряю, то сразу будет понятно, чей он.