— У тебя странные шутки.
— Это не шутки.
— А как ты узнала, что эта душа принадлежит мне?
— Я тебе говорила — я Ведунья.
— И на нее можно посмотреть?
— Смотри.
Он потушил сигарету. Роз тем временем развернула маленький узелок. В нем лежало что-то совсем небольшое, завернутое в чистую холщовую тряпицу. Она развернула и ее, положив на ладонь.
— И это — душа?! — громко захохотал Джек
Маленький серый шарик на свету словно ожил, начал переливаться; его поверхность заблестела, стала зеркальной и, наконец, абсолютно прозрачной. Внутри шарика заиграла радуга.
— Красиво, но это просто камень, — сказал Джек.
— Когда ты пришел в себя там, в Сточных Канавах Глайва, он был с тобой, верно?
— Даже если он был у меня в руке, что с того?
— Почему ты выбросил его?
— Не видел причины не делать этого.
— А ведь он оказывался у тебя каждый раз после очередного пробуждения!
— Ну и что?
— В нем заключена твоя душа. Когда-нибудь тебе захочется соединиться с ней.
— С этим камнем? Что я с ним буду делать? Носить в кармане?
— Во всяком случае это лучше, чем бросить ее в навозную кучу.
— Дай сюда!
Он выхватил камень из ее рук и начал разглядывать.
— Тоже мне душа, — усмехнулся он, — неприглядный камень, скорее даже яйцо большого навозного жука. И воняет он, как воняет все в Сточных Канавах Глайва.
Он взмахнул рукой, чтобы швырнуть камень.
— Не смей! — крикнула Розалинда. — Это… Это твоя душа… — закончила фразу она уже еле слышно.
Камень ударился о стену и рассыпался на тысячу осколков.
— Я должна была это предвидеть. Никому из вас нет никакого дела до души! А тебе она нужна меньше всех. Ты ведь прекрасно понимаешь, что это не камень и не яйцо. Если бы это было так, ты бы не пришел в такое бешенство. Ты почуял опасность, опасность лично для себя!.. Разве я ошибаюсь?
Но Джек молчал. Повернув голову в сторону камня, он не сводил с него глаз. Роз посмотрела туда же.
Над разбитым камнем поднялось туманное облачко. Оно быстро разрасталось, паря над осколками. Потом замерло, начав приобретать контуры человеческой фигуры.
Черты фантома напоминали Джеку его самого. У него перехватило дыхание, но он продолжал таращить глаза. Облако постепенно становилось все плотнее, и это длилось до тех пор, пока Джеку не почудилось, что перед ним — близнец.
— Кто ты? — спросил Джек одними губами.
— Джек, — с трудом разобрал он ответ.
— Джек — это я, — возразил он. — А кто ты?
— Джек, — услышал он вновь.
Джек повернулся к Розалинде.
— Это ты его притащила?! Ты и гони его вон!
— Я не могу, — ответила она, уронив руки на колени. — Он твой.
— Почему ты не оставила эту чертову штуковину там, где она лежала?
— Там ей не место. Это твоя душа.
— Эй, ты! Ты — душа?
Призрак задумался.
— Минутку, дай сообразить… Ты знаешь, я подумал и считаю, что это так. Я — твоя душа.
— Чья?!
— Твоя.
— Прекрасно! — Джек посмотрел на Розалинду. — Ты и вправду отплатила мне, а, Роз? Что я теперь буду с ней делать? На черта она мне нужна? Если я умру и эта штука будет гулять на свободе, — я пропал, возврата не будет. А как ты сдыхалась от своей?
— Что я могу сказать… — ответила она. — Мне казалось, так будет правильно — принести и отдать тебе.
— Для чего?
— Помнишь, когда-то я сказала тебе, что барон был всегда добр ко мне. И ты хорошо помнишь, как, захватив его земли, ты вспорол ему живот и подвесил за ноги. Из моих глаз, видевших это, текли слезы. Ручьем, Джек… Он был единственным, кто относился ко мне по-доброму. А о твоих делах я слышала много, но ничего хорошего. Сила, которой ты владеешь, может причинить лишь зло, и ты этим хорошо пользуешься. Я надеялась, если я найду твою душу, может, она смягчит твою злобу и алчность.
— Роз, Роз, — посочувствовал он. — Ты — дура. Даже если у тебя благие намерения, все равно ты — дура.
— Может быть, ты прав, — подтвердила она, сплетя пальцы рук и оглядываясь на душу, которая внимательно их разглядывала.
— Итак, душа, — обратился к призраку Джек, поворачиваясь, — ты слышала все. Какие будут предложения?
— Желание у меня одно.
— Хотел бы знать — какое?
— Быть с тобой. Слиться и пойти по жизни, заботясь о тебе, предостерегая тебя и…
— Достаточно, — прервал Джек, подняв руку. — Что тебе для этого нужно?
— Твое согласие.
— А если ты его не получишь?…
— Мне придется стать бродяжкой. Я буду ходить за тобой на расстоянии, не имея возможности ни поддержать, ни предостеречь…