И все-таки… Он ведь тоже заколдован, пусть не так, как я заколдовал эту тварь, пусть как-то по другому, но ясно одно — это было под силу только богам.
Нет, эта идея не подходила.
Да и какое это имеет значение! Утренняя Звезда — мой друг. Я могу узнать у этой чертяки, знакомы ли они — но это ничего не меняет. Утренняя Звезда — мой друг.
Мир вокруг Джека стал еще более темным. Джек крепче сжал пальцы, державшие шерсть, потому что они начали резко снижаться. Очевидно, близилась граница, которую рогатый конь не смел пересечь.
В конце концов, ему сообщили о завершении этой части пути, с большим желанием придать голосу приятную интонацию.
— Только до этих пределов я мог донести тебя, господин. Черный камень перед тобой стоит на границе царства видимой тьмы. Я не смею нарушить ее. Дальше тебе придется идти самому.
Джек миновал черный валун, и тьма за ним оказалась абсолютной.
Он обернулся.
— Хорошо. Я отпускаю тебя. Помни одно: если нам суждено встретиться вновь, ты не смеешь действовать мне во вред, а будешь выполнять все, что я тебе прикажу. А теперь — иди.
И Джек пошел прочь от границы, чувствуя близость цели.
Это можно было определить по легкому сотрясению земли под ногами, по еле ощутимой вибрации воздуха. Казалось, все это исходит от гудящих где-то вдали механизмов.
Он шел и думал о том, что ему предстоит. Очень скоро волшебство потеряет свою силу, даже Ключ Величия Кольвейн станет простой игрушкой. Но Джек понимал, что пересекаемое им черное пространство свободно от зла. Это просто чернота — и все. Джек сотворил маленький, чуть мигающий огонек — благо это пока еще было возможно — и дорога осветилась хотя бы под ногами. Сбиться с пути было нельзя — нужно только идти на усиливающийся звук.
…И по мере того, как звук становился громче, сила Джека, творящая путевой огонек, становилась все слабей и слабей.
Джек усилил внимание, нисколько не печалясь об угасшем огоньке — вдали была видна светящаяся точка.
XI
Вместе с ростом пятна света росли вибрация и гул. Наконец, стало настолько светло, что Джек смог разглядеть дорогу, а немного погодя освещение достигло такой яркости, что Джек в сердцах обругал себя за забывчивость и пожалел о забытых дома темных очках.
Нестерпимый свет превратился в четкий горящий квадрат. Джек долго смотрел на него, давая глазам привыкнуть к свету. По мере продвижения вперед он это проделывал не один раз, так как резь в глазах причиняла боль.
Запах, а, точнее, смрад, который преследовал Джека долгое время, исчез. На смену ему пришел освежающий прохладный воздух.
Так он шел, пока не оказался перед светлым входом — или выходом и все, что Джек смог разглядеть — это желтое, а, вернее, белое сияние. Гудение, скрежет и звяканье стали сильными настолько, что стало казаться, будто там, за входом, работает множество механизмов.
…Или Большая Машина.
Джеку пришлось лечь ничком. Он пополз вперед, стараясь побыстрее очутиться там, по другую сторону ярко светящегося проема.
Он лежал на карнизе, и его разум отказывался понять то, что он увидел внизу.
Там было столько механизмов, что одно простое их перечисление отняло бы уйму времени. Каждый из них вращался — одни быстрее, другие медленнее. Джек видел трудно вообразимое количество разных кулачков, рычагов, панелей, кнопок управления, рукояток, маятников… Одни из них были раз в двадцать больше Джека и ход их был тяжеловесным и замедленным, за скоростью других глаз не мог уследить; какие-то детали штопором ввинчивались в цилиндры и выползали наружу из блестящих металлических пазов; различной окраски, размера и конфигурации конденсаторы, трансформаторы, выпрямители; огромные корпуса из вороненой стали, с многочисленными циферблатами, переключателями, кнопками и несчетным множеством разноцветных, постоянно мигающих лампочек. Все это шло в сопровождении не смолкающего ни на мгновение шума, лязга, гула. Гудели генераторы, размещенные еще ниже, а, быть может, и что-то совершенно другое, что получало энергию из недр планеты, от ее тепла, гравитационного и энергетического полей, или от скрытых от разума и глаза сверхнапряжений… В голове Джека стоял гул, будто прямо возле уха трудился громадный пчелиный рой. Резко пахло озоном. От стен котлована исходил яркий свет, который помог разглядеть целую вереницу вагонеток, движущихся по проложенным из конца в конец комплекса рельсам, которые иногда останавливались, чтобы выгрузить в определенных точках смазку для механизмов. Силовые кабели, словно паутина, опутывали все видимое, но недоступное пониманию Джека, сооружение. Мелкие же детали, спрятанные за стеклянными окошками крохотных коробочек и связанные с прочими тонюсенькими проводками, Джек со своего места четко видеть не мог, да и не пытался. Не меньше сотни похожих на лифты механизмов то ныряли в глубины, то исчезали наверху, останавливаясь только затем, чтобы вытолкнуть очередную порцию механизмов. Широкие красные полосы на дальней от Джека стене придавали всему этому бредово-фантастический вид.