С шести лет я проводил в этой комнате долгие часы, пока родители творили бесконечные заклинания, пытаясь усилить мои магические способности. Этот процесс изматывал и их, и меня. После таких сеансов я валялся на этом канапе — ослабевший и едва способный пошевелиться. Так что мне была знакома каждая трещинка на стене, каждая царапинка на мебели. Теперь мне было странно видеть, что мамины телескопы в углу комнаты, сваленные как попало. На ее письменном столе лежал большой лист пергамента и стояла открытая бутылка чернил. Видимо, мать работала над новой картой, когда отец принес меня к ней.
В другом конце комнаты стояли шкафы с лекарствами и медицинскими принадлежностями. Их дверцы были распахнуты настежь, а на полу валялись обрывки льняных повязок. Похоже, дела мои еще хуже, чем казалось вначале.
Из-за двери доносились голоса, но слов было не разобрать. Я попытался встать на ноги — и зря. Меня тут же замутило, а в мозг словно воткнулись десятки железных шипов. Я охнул и плюхнулся обратно на канапе.
Как часто говорит отец: джен-теп должен быть сильным.
«А любитель подслушивать — еще сильнее», — мысленно прибавил я и сполз на пол, встав на четвереньки. Таким манером я добрался до двери и прижался к ней ухом. Как правило, сквозь толстое дерево ничего не слышно. Но как правило, люди и не орут так громко.
— Я не виновата! — вопила Шелла тонким визгливым голосом. — Это Келлен мухлевал! Он жульничал!
Отец не кричал, и все же от его зычного голоса едва не трескались стены.
— А ты в своей гордыне предала родного брата. Нашу семью. Нашу кровь.
— Но…
Шелла осеклась, и я услышал приглушенные рыдания.
— Ке-хеопс… — сказала мать. Ее голос был более тихим. Скорее, просящим, чем властным.
— Один — лжец, другая — предательница, — сказал отец. — Неужто наш род так слаб? Так ущербен? Дом Ра мечтает нас уничтожить. И как мне теперь выставлять свою кандидатуру на место Верховного мага клана? Сейчас — когда мои собственные дети выказывают все признаки дурной крови?
— Шелла — еще ребенок. Она не знает, что…
— Ребенок?! Этот ребеночек зажигает татуировки одну за другой. Ее сила возрастает день ото дня. Каким магом она станет, если даже не понимает, что такое честь и совесть? Если вместе с силой растут только ее высокомерие и гордыня?
Последовала долгая пауза. Я лишь слышал, как скрипят половые доски под тяжелыми шагами отца.
— Я мог бы связать ее контр-магией, — сказал он. — Навсегда. Все нужные металлы ждут в моем кабинете. Я знаю сигиллы. И мне даже не нужно спрашивать позволения Совета.
— Дорогой! Ты не можешь!
— Отец, нет! Пожалуйста!
Шаги затихли.
— Я — глава этого дома. Мое право и моя обязанность — защищать семью и клан от порченой крови. И я свяжу ее навеки, если придется. Не сомневайся.
Я представил себе Шеллу, скованную волей отца. Представил, как он втыкает в ее предплечья иглы, вводя под кожу металлические краски — медь, серебро… Контрсигиллы, которые навсегда закроют ей доступ к магической силе…
— На самом деле ты так не думаешь, — сказала мать. Теперь ее голос стал твердым как сталь. Она редко использовала этот тон, но даже отец знал, что в таких случаях не стоит испытывать ее терпение.
— Прости меня, отец, — прохныкала Шелла. Я глотнул немного воздуха, вдруг поняв, что не дышал. Я знал, как сильно отец любит Шеллу. И все же, казалось, он сейчас обдумывал возможность, которую и вообразить-то нелегко.
— Ступай в свою комнату, — сказал он. Его голос стал мягче. Сейчас он звучал устало, в нем были ноты обреченности. — Мне нужно все обдумать, чтобы принять правильное решение.
И снова воцарилась тишина. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем снова послышались голоса.
— Шелла не такая, как твоя мать, Ке-хеопс. Да и ее нельзя винить за то, что она совершила. Сирентия была больна. Она…
— У нее была Черная Тень, — сказал отец.
Мир стал тихим и неподвижным, словно бы испугавшись слов, которые произнес отец.
Черная Тень.
Есть семь основных источников магической силы, но джен-теп пользуются лишь шестью — огнем, железом, шелком, песком, кровью и дыханием. Никто не притрагивается к седьмому, потому что седьмой — это магия тени. Магия тьмы и пустоты. Магия демонов. К ней обращались медеки — наши древние враги. Они использовали заклятия тени. Вот потому-то все медеки давно мертвы.
Моя бабушка умерла, когда мы с Шеллой были еще маленькими. Я знал, что она лишилась рассудка, а маг такой силы, какой она обладала, не может оставаться в живых, став безумным. Но неужели она и впрямь была больна Черной Тенью?