В этом утверждении по меньшей мере намечена попытка феноменологического описания опыта сознания; кроме того, в нем недвусмысленно констатируется, что носителем сознания явлется эго.
Мы можем продвинуться чуть дальше, если рассмотрим бессознательные аспекты термина «сознание», его этимологию. Слова «сознающий, сознательный» имеют приставку «со», обозначающую «совмещение», и корень «знать». Кроме того, слово «сознание» употребляется в значении «сознание вины» и имеет отношение к совести. Следовательно, с точки зрения этимологии сознание и проявление совести подразумевают «знание», разделенное «с» другим существом. В противоположность этому, слово «познание», которое также имеет корень «знать», лишено элемента «причастности». Между феноменами сознания и совести существует этимологическая связь, и опыт сознания обусловлен двумя факторами — «знанием» и «сопричастностью». Иными словами, сознание — это совместное знание, его диалогическая ипостась.
Знание
С одной стороны, феномен сознания представлен актом знания — не менее загадочной психической функцией, чем тесно связанное с ней сознание. Целая отрасль философии, а именно, эпистемология, занимается как раз проблемами и границами знания. Мой подход является не философским, а психолого-эмпирическим; такой метод обеспечивает, по крайней мере, возможность наглядного описания опыта познания.
Психологическая функция знания или видения требует, в первую очередь, чтобы недифференцированный, рассредоточенный опыт был разделен на субъекта и объект, на познающего и познаваемое. Первоначальное разделение исходного единства согласуется с описанием Эрихом Нойманом отделения друг от друга мировых родителей. Отделение Неба-Отца от Матери-Земли, или света от тьмы, является первоначальным космогоническим событием, знаменующим собой рождение сознания, способности познавать. Нойман писал: «Акт познания, сознательного различения разделяет мир на противоположности, ибо познание мира возможно только через противоположности» [39]. Эго выделяется из плеромы, субъект знания отделяется от объекта знания, и таким образом, становится возможен акт познания.
Первоначальный космогонический процесс отделения субъекта от объекта обязательно повторяется с каждым новым витком познания. Всякий раз, когда эго оказывается вместилищем нового бессознательного содержания, оно осознает его посредством акта отделения, позволяющего наблюдать за возникшим психическим содержанием. Таким образом, познающий и познаваемое перестают быть тождественными. Символом процесса отделения субъекта от объекта, познающего от познаваемого, является зеркало. Зеркало метафорически изображает способность психики к объективному восприятию, освобождению от оков примитивного бытия. Шопенгауэр описывал этот процесс следующим образом:
В самом деле, достойно удивления, как человек, наряду со своей жизнью в сфере конкретного, всегда живет еще другой жизнью — в сфере абстрактного. В первой он отдан на волю всем бурям действительности и влиянию настоящего; обречен бороться, страдать и умирать, подобно животному. Но его жизнь в сфере абстрактного, как она преподносится его разумному сознанию, представляет собой тихое отражение его жизни в сфере спокойного обдумывания, то, что до этого полностью владело им и глубоко волновало, представляется ему холодным, бесцветным и в данный момент чуждым и странным; сейчас он только зритель и наблюдатель. Что касается этого удаления в область рефлексии, то он похож на актера, который, сыграв свою роль в одной сцене, занимает место в зрительном зале до тех пор, пока ему снова не надо будет появиться на подмостках. Сидя в зрительном зале, он спокойно наблюдает за всем, что бы ни произошло на сцене, даже если это будет приготовление к его собственной смерти (в пьесе); но затем он снова возвращается на сцену и действует, и страдает, как ему предписывает его роль [40].
Способность превращать бессознательный комплекс, который держит человека в тисках, в объект познания играет чрезвычайно важную роль в процессе расширения сознания. Продолжая аналогию, предложенную Шопенгауэром, можно сравнить этот процесс с чудом, которое переносит человека, вынужденного сражаться за свою жизнь, с арены в зрительный зал; в этом случае реальность, приводившая в отчаяние, превращается в объект для созерцания и размышления, а субъект познающий оказывается вне опасности.
39