Cюда направляли бы свои искания современные «богоискатели» и «теософы»; вместо того чтобы блуждать в пустопорожнем пространстве своих измышлений и бредней беспочвенных, пусть бы они опускались вот в эту толщу народную, погружались бы не в измышленную, а в самую действительную жизнь верующего народа, не мечтательно, а в самой реальной действительности входящего в общение с потусторонним миром — с Богом и со Святыми Его. Это не парение пустое, это не погружение в нирвану, это не мечтательное общение с духами на спиритических сеансах скучающих людей, во что верят и в чем упражняются современные светские праздные люди, — нет, это сознательное и ощутимое переживание того, что дает сама действительность, сама жизнь духа человека, дышащего Духом Бо-жиим, исполняющим всю вселенную и незримо сходящим к людям, когда они к Нему обращают свой верующий взор. И какими счастливыми и полными жизни и смысла ее чувствуют себя те «искатели», которые находят все это, смиренно сродняясь с верующим и молящимся народом. Да, тогда и в таких источники воды живой от Бога текут, и они сознают себя чадами Божиими, своими для Бога и Бога своим Спасителем и Промыслителем.
Итак, вера в народе, вера самая живая, исполняющая все существо верующего живым упованием на Живого Бога Промыслителя, — эта вера несомненна и очевидна. Но не прикрепленная к благочестивым навыкам, как проявлениям душевного содержания вовне, не уясненная в сознании соответственным научением и духовным образованием, эта вера является как скрытая стихийная сила в народе, имеющая глубокие корни в душе народной и проявляющаяся обильным потоком, всех захватывающим в свои прохладительные живые струи и уносящим всех в безбрежный океан молитвенного самого ощутительного общения с Вездесущим и Сострадательным к грешному человеку Богом. «Бог видит, Христос с нами, Владычица слышит, Угодник — наш молитвенник» — вот что с живостью переживает всякий участник в таком проявлении народной торжественной веры в Бога. С уверенностью высказываю мое всегдашнее убеждение, что такое проявление народной веры в соборной личности народа — оно и воспитывало русских людей прошлого времени в вере, в хождении под Богом. За недостатком просвещения и книжности, за отсутствием живой проповеди, даже за недостатком потребного числа архиереев и иереев, однако, народ весь воспитывался в вере. Не было отчетливости в ней, не могли ясно и сознательно рассказать свое упование, как едва ли кто и из образованных отчетливо и ясно расскажет и то, что он живет и дышит воздухом, что он, однако, чувствует всеми частями своего сложного существа. Так и душа всякого сына своего родного народа была полна чувства веры, ибо она воспитывалась в ней через участие в соборной народной вере у Святынь народных, в церковные умилительные и захватывающие праздники, когда соборная народная душа живет единой жизнью Божественной, по обетованию Самого Спасителя, в саду Гефсиманском молившегося ко Отцу о верующих: Да будут едино, якоже и Мы (Ин. 17, 11).
5. Не уныние, но бодрость навевает живая народная вера
Такое впечатление обычно выношу я из путешествий по епархии для обозрения приходских церквей ее. И такие думы навеяло на меня особенно последнее осеннее мое путешествие, чем дерзнул поделиться со всеми церковными деятелями для взаимного соутеше-ния нашей общей верой и общими чаяниями (Рим. 1, 12). Действительность являет себя двояко: по видимости как будто все обстоит благополучно, тогда как сама жизнь выдает себя с худой стороны; а вместе с тем эта же самая жизнь выявляет и высокое жизненное богатство народное — живую народную веру, не ключом, а целым обильным потоком бьющую повсюду, где только и когда только душа народная входит в соприкосновение со Святыней — как явлением духа и жизни о Христе Спасе. Для меня последнее более могуче и действительно по своим проявлениям, чем первое. Но беда наша в том, что это второе идет само по себе, а мы — церковные работники — идем сами по себе от него, или довольствуясь видимым благополучием и на нем успокаиваясь в своей деятельности, или мечемся, плачем и охаем да ахаем под впечатлением отрицательных явлений жизни, готовые объявить все пропащим и безнадежным. Ни того, ни другого, ни третьего быть не должно. С нами Бог, обещавший сохранить Церковь Свою не одаленной и силами ада. Дерзайте убо, дерзайте, лю-дие Божии: ибо Той победит враги, яко Всесилен (догматик 1 глас).
Однако нельзя останавливаться на такой вере. Ибо она относится ко всей Христовой Церкви, которую и врата ада не одолеют, по слову Спасителя. Но сама Церковь и от нас — русских — может уйти, как ушла она, например, от Египта и других стран за неверствие их. И с нами это может быть, и даже весьма скоро. Стоит только восторжествовать тому либеральному течению, что по масонской указке умело и последовательно проводится через школу и через разные общественные учреждения и организации, как народная душа будет охвачена тем же течением и пойдет против Церкви Божией стихийно. Особенно же быстро пойдет эта переделка народной души через народную школу, когда она сделается монополией текучего земского элемента. Это и учитывают серьезно все ревнители земской и вообще гражданской народной школы: таким путем народная душа будет захвачена либеральным течением и в одно поколение будет переделана в желанном виде, особенно когда постепенно из школы удален будет и священник как законоучитель, сначала под предлогом невозможности для него совместить законоучительство в многочисленных народных школах, а потом и на основании сего — из-за возможности обходиться и вовсе без него. Это все понимая, мы, церковные работники, со всяческой ревностью и твердостью должны отстаивать свое непременное участие и в гражданской народной школе, где обучаются наши духовные дети, от ответа за которых нас не освобождает никакая школа. Посему и описанное положение дела опять не уныние, но бодрость должно навевать во всяком церковном деятеле.
6. Настоятельная потребность неустанной проповеди для народа
На алтарь Отечества нужно приносить все лучшее и полезное. Тем паче на алтарь Божий, для Церкви нужно приносить все, что еще есть святого на душе. Это имея в виду, и решаюсь высказать свои лучшие пожелания о том, что нам следовало бы делать всегда и тем более теперь для уврачевания тех церковных немощей, которые так очевидны в нашей народно-церковной жизни. Не с целью учить кого-либо — да не осудит меня кто-либо за сие, — нет, но исключительно для ободрения на святое дело дерзаю поведать свои собственные пожелания. И прежде всего, разумеется, следует сказать о том, о чем неоднократно приходилось говорить: о неустанной проповеди по заповеди Святого Апостола Павла. Златоустых проповедников, конечно, немного. Но не этого и ждет от нас верующий и жаждущий духовной пищи народ. Ведь не златоусты и к сектантам завлекают наших христиан. Нет, всего только простые и задушевно рассказывающие о спасении во Христе собеседники — вот кто умеет отвечать на запросы народа в различных сектах. И пусть такая простая, задушевная, трогательная и жизненная проповедь раздается всюду и всегда в слух народа от нас — его духовных руководителей. Мы благодать Святого Духа получили для водительства народа; мы волю Божию познали для научения ей народа. И будем передавать сию волю Божию людям; будем при свете ее велений рассматривать всю нашу человеческую жизнь, чтобы дух Христов проник в нее, чтобы все в ней было устроено и осмыслено по заветам Евангелия. Благоговейная и богобоязли-вая родная наша старина так и научала православных рассматривать все в жизни со стороны верности воле Божией. И в малом боялись тогда отступить от Божьего закона, чтобы не прогневить Бога. Была трогательная осторожность и бережность к жизни, чтобы сохранить ее на Божием пути. Это же все потому так было, что отцы духовные научили своих духовных чад так смотреть на жизнь. Тогда же и проповеди в современном смысле не было; было лишь чтение творений и житий Святых Отцов с Прологами да постоянное общение пастырей с паствой, сопровождавшееся при всяком случае отеческой беседой с христианами о том, чтобы жили по Божьему закону, чтобы боялись Бога. И таким путем и научали людей страху Божию со всеми благими в жизни последствиями. И это делали простые необразованные священники и даже прочие клирики. Пусть бы это же делало и современное образованное духовенство, да прибавило бы к этому и церковную живую и умилительную проповедь. Это поможет нашему в глубине души верующему народу опознать свою веру, уяснить ее для себя до способности дать ответ всякому вопрошающему об уповании или разъяснить то колеблющимся и сомневающимся. Следовательно, проповедь пастырская должна быть и оглашением, и нравоучением, и указанием примеров в жизни Святых, и воодушевлением на подвиг христианской жизни, и обличением в нехристианском поведении, и призывом к покаянию, и к добрым делам, и к духовному возрождению… Но, разумеется, для сего самому проповеднику нужно быть лично воодушевленным на дело спасения, а вместе с тем любить и жалеть своих духовных чад, в неведении христианской непросвещенности пребывающих и потому на всякое искушение падких. Нужно, чтобы пастырь был исполнен хотя бы такой же заботы о своих пасомых, какую он имеет о естественных чадах своих, о том, идежи положити птенцы своя. Умеет он с сими детьми и разговор вести, умеет и влиять на них, — пусть же найдет все это и для своих духовных чад. Ведь всякий пастырь умеет вести житейский разговор почти даже бесконечный, пусть позаботится такой же душевный разговор или беседу иметь и с духовными своими чадами о предметах веры и душевного спасения. Итак, проповедь преимущественно собеседовательного характера — вот что прежде всего необходимо по нуждам времени. Такая проповедь возможна и естественна при всяком посещении домов прихожан во святом облачении, с требами. Припоминаю из детства, как священник моего родного прихода при хождении во святом облачении обычно тут же проверял детей в знании молитв, их и взрослых укорял, например, в неисправном хождении в церковь и т. п., тут же учил всех, как молиться, как детей по-христиански воспитывать. Обычно это была самая простая отеческая беседа, оставлявшая в душах слушателей след даже более глубокий, чем красноречивая проповедь. Не ошибусь, если скажу, что, между прочим, таким путем и создавался высокий авторитет у народа, как этого, так и всех старинных священников, обычно действительно бывших руководителями народной души. Без совета с батюшкой тогда ни одного важного дела православные не начинали, а с благословением его все спокойно делали, как перед Богом. Этот порядок и следует всячески восстанавливать современному духовенству, чтобы было самое простое, жизненное апостольство через их отеческую собеседовательность и учительство среди прихожан.