Отечественные овцеводы, преодолевая невзгоды, подыскивали наиболее подходящие для российских условий варианты формирования поголовья овец. Первую попытку выписать тонкорунных овец из Испании сделали в 1797 году, она не приведена в исполнение, потому что в 1799 году испанцы ввязались в войну, вывоз оттуда овец стал невозможен.
Успешный опыт водворения испанских мериносов в Россию произошел в начале прошлого столетия. С этого момента тонкорунное овцеводство быстро распространялось по югу России, так что в 1854 году, говорилось в официальном отчете, у нас насчитывалось до 8 миллионов мериносов, с которых получили тогда около 20 миллионов фунтов шерсти (примерно 500 тонн). В Польше к этому же времени овечье поголовье разрослось до двух миллионов.
Стада с тонким руном приживались главным образом на юге страны и в граничащих с Кавказом губерниях, где появились первые местные породы тонкорунных животных. В центре больше разводили овец, шерсть которых пусть и не самой высокой тонины, но прочная и однородная. Отсюда возник интерес к потомкам тех испанских мериносов, которых некогда поселили в прусские поместья. В отличие от немцев здесь с самого начала уповали на то, чтобы овца производила побольше шерсти и потому старались вывести породу с крепким телосложением.
Эскуриальная прусско-австрийская овца — невысокая, ширококостная в груди и на спине при толстом бочкообразном туловище носила на короткой шее небольшую, более круглую, чем у предков, голову, была «курносой» — с носом коротким и загнутым. Голова вся в густой шерсти, голые места около носа, рта и глаз. Покрыты шерстью толстые уши и толстые короткие ноги — почти до самых копыт. Брюхо тоже сильно обрастало. Толстая грубая кожа склонна к образованию складок, они оборками висят на шее и задних частях туловища.
Шерсть не самой высокой тонины, хотя относительно крепкая, извитки редко бывают нормальными, большей частью они низкие, штапель закрытый, до 7 см, тупой, плоский, с мелким зерном не встречается. Жиропота очень много, однако густого, смолистого, трудноотмывающегося.
Против немецких шерстей — саксонской, моравской, богемской — австрийская была жестче, не вполне уравнена, меньшей гибкости и упругости скручивания. Отличие продержалось до XIX века, когда лучшие качества обеих ветвей объединились в одной породе, обозначенной как немецкое благородное племя. Всем этим предшественникам немного приходятся родней некоторые наши полутонкорунные овцы. Но миновало столько лет, что доискиваться корней довольно сложно. И не только за давностью. Не будет преувеличением сказать, что едва ли не в каждом российском поместье более или менее справной экономии велись свои работы по отбору и скрещиванию животных с нужными качествами. Как раз об эту пору на ярославской земле вспыхнула звездой романовская порода, сделавшая честь всему российскому овцеводству. Ягнята ее родятся с блестящей шелковистой смоляно-черной шерстью, которая покрывает все тело, кроме морды и самой нижней части ног. От первогодок получают знаменитую петровскую овчину, удивительно теплую, прочную и легкую. Самая дорогая — с серым мехом. Чтобы справить из нее полушубок, в начале нашего столетия отдавали по 50–60 рублей, на эту сумму городской мещанин месяц содержал семью из пяти человек. Шкура взрослых животных тяжела — шуба без вешалки стоит. Шерсть романовских овец длинной не вырастает, достигнув 2,5–3 см, начинает валиться клочьями. Крепкой пряжи из нее не скрутишь. А вот на валенки нет лучше. Шерсть состоит из пуха и ости (песиги). Ость не дает пуху скоро сваливаться, обувь получается теплой и прочной, на ноге невесомой. В таких валенках рос мой сын, сносить не успел, передарили детям помладше, насколько знаем, еще четыре поколения потопали в них.
