На Южном Урале искусницы, пожалуй, в двадцатом поколении занимаются вязанием из чисто козьего оренбургского пуха. Когда-то козий пух применяли лишь в рабочей одежде. Казачки открыли его великолепие всему миру, вывязывая из пуховой нити шали с кружевной каймой или полностью кружевные. Находились мастерицы, чей платок умещался в скорлупе гусиного яйца. Нет таких наград, какими бы не были отмечены оренбургские пуховницы. Их изделия на всемирных и международных выставках продавались по ценам дороже золота.
Платок веками оставался лучшим украшением женщины. Его справляли как шубу, раз в жизни и на всю жизнь. Носили поверх одежды — от снежной пыли воздух проникает в пушинки, сохраняя меж ними тепло. И если под плат пуховый поддевают хлопчатобумажную косынку, пусть зима буранит, как ей вздумается, не озябнешь, не продрогнешь, ветры вытерпишь любые. Пух не любит, когда его носят под одеждой, стареет, волокна (длинные — в первую очередь) сжимаются, стираются, сваливаются, скатываются комочками. То же самое, кстати, наблюдается и с мохером, если вещи из него надевают под пиджак, плащ, куртку.
До прядения, в вычесанном гребнем пухе, выбирали на просвет остистый волос руками. На это уходили зимы напролет. Заняты были все домашние — от мала до велика. В господских поместьях работали девчушки, еще не способные прясть. В «Детских годах Багрова-внука» С. Аксаков описывает, как старая барыня, бабушка героя, пряла пух сама в то время, как вокруг сидели дворовые девочки, которые выискивали грубые волосы в пуховых волоконцах. И худо же бывало той нерадивице, какая пропустит хоть одну остинку. Барыня под рукой наготове держала плетку.
Теплый платок вязали большим — на 600—1000 петель — из двух нитей (пуховой и так называемой шленки, простой бумажной), в ажурном платке второй ниткой брали тонкий шелк. Запрядную нить не применяли. Платок получался квадратом со стороной под два метра. Ажурный делали еще большего размера, хватало укрыть голову, сложив в восемь раз.
Пуховую нить спрядают круто — до 180–200 витков на одном метре. Поэтому оренбургская шаль новой первое время выглядит не очень-то пушистой, скорее даже напоминает связанную пополам с шерстью. Но все легко проверяется. Во-первых, полупуховая тяжела. Во-вторых, платок из хорошего пуха держится на весу, если его поднимаешь за пушинку. Лишь попав три раза в снегопад, хозяйка замечает, что обнова понемногу начинает пушиться.
Год от года платок все пышнее. Лет через пять его стирают в очень мягком мыле, вроде детского, или в детском шампуне. По всему периметру до стирки зубцы ровно и довольно крепко приметывают к полосам ткани или марли шириной 10–15 см. Заранее должна быть готова, обычно деревянная, рама, куда поместится распрямленный квадрат платка с приметкой. По всем сторонам рамы набиты гвоздочки примерно в 1 см высотой на расстоянии чуть большем зубца от зубца. Нужно еще оставить запасец сантиметра 2–4 между стороной платка и рамой.
После стирки и без полоскания мокрый платок натягивают на деревяшки, протыкая гвозди сквозь край ткани или марлевой полосы. Сушат без солнечных лучей, подальше от обогревателей, печек, батарей отопления. Снятый с этих пял платок еще нежнее, ласковее. Со сплошной вязкой стирают изредка, раз в десять лет, белые, ажурные паутинки — ежегодно. Знаю, некоторые предпочитают приводить вещь в порядок с меньшими хлопотами, нашивая перед стиркой паутинку на простынь или прямо зубцами надевая платок на раму. Простынь не сохраняет формы, вязка сжимается, а зубцы и ржавеют и рвутся. При традиционном уходе мой платок служит четвертое десятилетие, даром что эксплуатирую вещь нещадно. Притом это не выставочный экземпляр и связан не знаменитостью.
Выбрать настоящий пуховый платок всегда было большим везением. Радует, что мастерицы донышко, сплошную его часть, приспособились вязать на машине, вручную вывязывают лишь кайму. От того платок не стал хуже, даже наоборот — середка, которая истирается раньше концов, прочнее и ровнее в машинной вязке. Однако на рынках встречаешь зачастую жалкую пародию на оренбургский платок. Вам врут в глаза, предлагая подделку из запрядной нити, с синтетической основой, в пряжу бог знает что намешано, а несчастные пушинки держатся на честном слове, донельзя встрепанные гребнем. Из тонкой чистошерстяной пряжи платок будет несравненно качественнее рядом с таким, с позволения сказать, пуховым.