в) Епархиальный округ александрийскаго епископа был не обширен. Кроме Александрии, к нему принадлежала еще область мареотская, или западная часть нижняго Египта, вне Дельты. В этой области считалось около двадцати пресвитеров[85]. В самой Александрии многолюдство верующих и обширность города[86], еще до времени умиротворения Церкви, заставили Пастырей александрийских учредить, кроме кафедральной церкви[87], несколько приходских, к которым постоянно обращались с своими духовными нуждами все живущие по-близости христиане, и в которых назначенные священники исправляли обязанности пастырския. Это учреждение св. Епифаний заметил, как особенность в устройстве Церкви александрийской, без сомнения, имея в виду, что в других городах или не было более одной кафедральной церкви, при которой находился епископ с низшим духовенством, или в существующих приходских церквях совершали Богослужение, по временам посылаемые из клира кафедральной церкви. Церквей в Александрии, по свидетельству св. Епифания, было много, и некоторыя называет он по именам. Это были церкви – Дионисия, Феоны, Пиерия, Серапиона, Персеи, Дизия, Мендидия, Аниана, Бавкалы[88]. Так как некоторыя из этих церквей носят имена бывших прежде александрийских епископов и наставников (Дионисия, Феоны, Пиерия, Серапиона, Аниана), и об одной из них, именно – Феоны, св. Афанасий упоминает, что она устроена св. Александром александрийским[89]; то можно думать, что и прочия были созданы в память чтимых епископов и учителей благочестивыми их преемниками[90]. Судя по числу пресвитеров, подававших от себя отзывы по делам св. Афанасия, в Александрии было не более 16 церквей[91]. Но в четвертом столетии уже не достаточно было такого числа для умножающейся паствы александрийской[92].
Еще при языческих императорах, бедные жители Александрии пользовались безденежною раздачею хлеба от правительства[93]. Но тогда христианам нельзя было ожидать помощи от язычников. Св. Константин Великий поручил эту раздачу архиепископу александрийскому[94]. Для призрения бедных устроены были особыя жилища при церквях, где и находились они под надзором и попечением назначенных для этого клириков[95]. Здесь были и странноприимныя для пришельцев, и богадельни для увечных[96]. Все сии благотворительныя учреждения, состоя под управлением епископа, более и более связывали пастыря с его паствою.
Св. Афанасий родился в Александрии, вероятно – в конце III столетия, не задолго до гонения Диоклитианова (начав. 303 г.). Во время гонения он был в таких годах, что не все мог помнить сам. В одном из своих сочинений он ссылается на слова родителей, что тогда некоторые язычники давали убежище христианам, и даже подвергались лишению имущества и заключению в темницу за то. что не хотели выдать укрываемых[97].
Скудны сведения о первых годах жизни св. Афанасия, столь богатой в последствии великими деяниями. Несомненно, он получил ученое образование; нужды века и обыкновенный порядок тогдашняго учения заставили его знакомиться и с произведениями языческих мудрецов и поэтов Греции[98], но на это не много употребил он времени, как свидетельствует св. Григорий Богослов. Главное внимание обращено было на изучение Св. Писания, под руководством наставников; и Св. Афанасий так изучил все книги Ветхаго и Новаго Завета, как другой не изучил и одной[99]. Кто были его наставники, – неизвестно; но в одном из первых своих сочинений св. Афанасий дает им наименование свидетелей (μάρτυρες) Божества Христова[100], высокое титло, которое в то время искупалось кровию. Без сомнения, то были наставники огласительнаго училища в Александрии, из числа которых был и св. Петр, александрийский епископ, скончавшийся мученически в 312 году[101].
Умственное образование Афанасия довершено было в обществе подвижников. Если нельзя с достоверностию утверждать, что был он учеником преп. Антония[102], по крайней мере, известно то, что многократно видал он великаго пустынножителя, и сам был из числа «подвижников». Об этом свидетельствовал целый собор египетских епископов.
Приготовляемый Промыслом Божиим к великому и многотрудному служению, св. Афанасий еще с ранних лет сделался известным епископу александрийскому, Александру, поставлен им в диакона александрийской Церкви, и пользовался таким его расположением, что вместе с ним жил, и был его помощником в письменных сношениях, по делам церковным, с другими лицами[103]. Его проницательный ум, сила разсуждения, основательное знание истин христианскаго учения, непоколебимость в своих здравых убеждениях, чистая ревность по истине, и тогда уже могли отличить его от прочих служителей алтаря. Никакие софизмы не могли затмить пред ним истины, которую открывали ему Слово Божие и наставления богопросвещенных мужей; никакие виды, никакия опасности не могли преклонить его к тому, чтобы он решился изменить ей. Глубоко понимая сущность христианскаго учения, он легко сознавал связь всех истин его, и легко разрешал все ухищрения лжи. Дорожа истиною Божественною, как сокровищем небесным, он готов был отдать за нея все, только бы сохранит ея.
87
Martyr, s. Petri Alexandr. p. 687. Здесь упоминается храм, в котором покоились мощи св. Евангелиста Марка, и где погребены были прочие Святители Александрийские.
88
Haeres. LXIX. n. 1. 2. Βαυχαλις, по Филосторгию, местное александрийское слово, означало сосуд для воды, в виде кувшина L. 1. с. 4. Часто встречается это слово в сказаниях о подвижниках египетских.
90
Здесь не считается еще церковь Кирина, о которой упоминается у св. Афанасия. Histor. arian. T. I. p. 350. Для сравнения можно заметить: в Оксиринхе, городе совершено христианском, в среднем Египте, было двенадцать церквей. Rufini Histor. monach. c. 5. – В Константинополе в начале V столетия было 14 храмов.
93
Chronicon Paschal. p. 514. Прокопий (Ἀνέχδοτα с. 26) и другие относят это учреждение ко временам Императора Диоклитиана (См. Comment. ad cod. Theod. L. XIV. Tit. XXVI. 1. 2).
96
Палладий в Лавсаике упоминает о пресвитере Исидоре, странноприимце александрийской Церкви, с. 1. и о пресвитере Макарие, надзирателе богадельни для увечных в Александрии с. 6.
98
О порядке первоначальнаго обучения в то время см. Ориген. in Psal. 36. Нот. 3. ed. Lomatz. T. 12. p. 189.
102
Предположение, что св. Афанасий был учеником пр. Антония, основывается единственно на предисловии к житию Антония, писанному св. Афанасием. Здесь Он говорит: διἁ τῶτο ἅπερ ἀυτός τε γινώσχω, υλλάχις γἁρ ἀυτὁν ἐώραχα, χαὶ ἃ μαθεΐν ἡδυνήθην παρ᾿ ἀυτῦ ἀχολωθήσας άυτω χρονον ὐχ όλὶγον, χὶ έπιχέων ὕδωρ χατα χεῖρας αὐτῦ, γρἀψαι τῆ εὐλαβεῖᾳ ὑμῶν ἐσπὠδασα. Так читается это место в Монфоконовом издании творений св. Афанасия, на основании четырех рукописей, из числа тех, по которым издано сие житие. С этим чтением соглашается и древний перевод жития Антониева на латинский язык, сделанный Евагрием (IV стол.): ideo ea, quae et ipse noveram: frequenter enim eum visitavi, et quae ab eo didici, qui ad praebendam ei aquam non pavlulum temporis cum eo feci, dilectioni vestrae indicare properavi. Но в других четырех греческих списках, по свидетельству того же Монфокона, читалось так: διὰ τῦτο ἅπερ αὐτός τε γινώσχω, πολλάχις γὰρ αὐτὸν ἐώραχα, χὶ ἃ μαθεῖν ἡδυνἠθην παρὰ τῶ ἀχολωθήσαντος αὐτῷ χρόνον ὐχ ὁλίγον, χὶ ἐπιχέαντος ὕδωρ χατὰ χεῖρας αὐτῶ, γρἁψαι τῆ εὐλαβείᾳ ὑμῶν ἑσπύδασα. Opp. S, Athanas T. I. p. 794. Первое чтение, в последствии, Монфокон нашел и еще в двух римских кодексах весьма древних; но также находил и второе. Collect. nov. Patr. et Sciptor. Graecorum. 1707. T. 2. animadversiones in vitam et scripta s. Athanasii. p. X. Последнее чтение, хотя с некоторыми ошибками, нашел он и в кодексах Коаленевой библиотеки CCLVII (12 век.), CCLXXXII (11 век.) и CCCLXVIII (10 век.). Bibliothec Coislian. p. 304. 399 et 565. Чтобы разрешить недоумение, – какое чтение предпочесть, – мы обращались к греческим рукописям Москов. Синодальной Библиотеки и к древним переводам славянским. В греческой рукописи Синод. под № 156 (по каталогу Маттея, одиннадцатаго Века) спорныя слова читаются: παρὰ τῦ ἀχολωθήσαντος αὐτῷ… ξὶ ἐπιχέαντος… В рукописи № 158 (также одиннадцатаго века)… παρ αὐτῦ ἀξολυθήσας αὐτόν… χὶ ἐπιχέων… тоже и в бумажн. списке № 168 (пятнадцатаго в.). – В древнем болгарском переводе жития Антониева, составленном по повелению Архиепископа болгарскаго Иоанна (как сказано в прибавлении), место это читается так: яже сам аз вем, многащи бо того видех, и навыкнути возмогох от него последовав ему время не мало и возливая водя на руце его… Итак, болгарский перевод согласен с тем чтением, со которому св. Афанасий сам был учеником Антониевым. Охотно бы и мы последовали сему чтению, если бы не встретили в житии пр. Пахомия, составленном в IV в., яснаго указания, что св. Афанасий писал житие Антония по свидетельству достоверных иноков, а не по одному собственному знакомству с ним. Οὕτος, говорит жизнеописатель Пахомиев об Афанасие, παραγαβῶν μονάζοντας εἰδοτας τὰ χατ᾿ αὐτὸν αχριβῶς ἒγραψεν (τὸν βίον τῦ μαχαρίυ Άντονίυ). Act. ss. Maii 14 d. Append. p. 41. n. 63. Да и не могло быть иначе: св. Афанасий не мог лично знать все обстоятельства жизни Антониевой. проведенной в пустыне, и окончившейся спустя тридцать лет после того, как св. Афанасий мог быть учеником Антония. В таком случае, кроме указания на собственное знакомство с Антонием, естественно ожидать от жизнеописателя указания и на свидетельство о нем других достоверных мужей. А это и представляют списки, имеющие чтение: χὶ ἅ μαθεῖν ἠδυνἠθην παρὰ τῦ ἀχολωθήσαντος αὐτῷ χὶ ἐπιχέατός.