Узнали–ль теперь, братия мои, истинное отпечатление печати Христовой? Уразумели–ль, верные, в каких признаках обнаруживается верность христианина? Поистине одна только есть печать Христова — осияние Духа Святаго, хотя много есть видов воздействий Его и много знамений силы Его. Первейшее всего другаго и необходимейшее есть смирение, так как оно есть начало и основание. Ибо говорит Бог: на кого воззрю, токмо на кроткаго и смиреннаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66:2). Второе есть плач, источающий непрестанныя слезы, о которых желал бы я многое сказать, но не нахожу достаточно слов, какими мог бы достодолжно беседовать о них. Чудо неизъяснимое! Текут слезы вещественныя из очей вещественных, и омывают душу невещественную от скверн греховных; падают на землю, но низвергают демонов и освобождают душу от невидимых уз греха. О, слезы! вы, источаясь от действия божественнаго просвещения, отверзаете самое небо и низводите божественное утешение. От сего утешения и от сладости духовной, какия испытываю, опять говорю и многократно буду повторять то же, что где слезы с истинным ведением, там и осияние божественнаго света, а где осияние сего света, там и дарование всех благ, там внутри сердца отпечатлена и печать Святаго Духа, от Котораго произраждаются и все плоды жизни. От слез плодоприносится Христу кротость, мир, милостивость, сердоболие, доброта, благостыня, вера, воздержание. От слез происходит то, что иной любит врагов своих и умоляет о них Бога, радуется в искушениях и хвалится скорбями, смотрит на грехи других, как на свои собственные, и плачет о них, и с готовностию предает жизнь свою на смерть за братий своих.
Послушайте же, умоляю вас, братия мои христиане, и пробудитесь от усыпления! Войдите в самих себя и посмотрите, возсиял ли свет божественной благодати внутри сердец ваших, — посмотрите, увидели–ль вы великий свет ведения, посетил ли вас восток с высоты и светит ли он вам во тьме и сени смертной седящим? Бог ни в чем не имеет недостатка, будучи преисполнен всех благ и совершенств. Ничего Ему от нас не нужно, кроме одного нашего спасения. Спасение же наше иначе не может состояться, если не изменится ум наш и не соделается иным действием силы Божией, так чтобы стал он умом обоженным, т. е. безстрастным и святым. Обоженным бывает тот ум, который внутри себя имеет Бога. Впрочем, чтобы стал таковым ум сам от себя, это невозможно. Только тот ум, который соединяется с Богом посредством веры и познает Его чрез делание заповедей, только такой наивернейше сподобляется видеть Его и созерцательно; ибо чрез посредство веры, какую имеет он во Христа, вселяется Христос внутрь его и делает его обоженным. Сохраняется же ум обоженным чрез то, если всегда поучается в том, что есть Христово, и непрестанно внимает закону Его; ибо поколику внимает кто закону Христову, потолику соблюдает и заповеди Его (и чрез это содержит себя обоженным); как опять кто имеет ум обоженным, тот потому самому всегда поучается в том, что Христово, непрестанно внимает закону Его и творит заповеди Его.
Восподвизаемся же, возлюбленные, о том, чтобы питать и возжигать в себе обильнейший огнь божественный, т. е. любовь Божию, посредством делания заповедей Христовых; ибо посредством их возгарается в нас божественный огнь, и посредством же их обыкновенно увеличивается он. Как чувственный огонь возгарается в веществе, как–то в дровах и в другом чем таком горючем, так что когда малая искра огня падает на такое вещество, то возжигает большое пламя, которое делается потом тем большим еще, чем больше находит горючаго вещества: таким же образом действует и умный огнь в отношении к умному (или в умной области). Что горючее вещество для чувственнаго огня, то разумная душа, имеющая в себе, как бы вещество горючее, — заповеди Христовы, — для огня Божества. Божество, т. е. божественная благодать сама по себе, одна, не бывает явною, если не низойдет в разумную душу. Как чувственный огнь не является в чувственном, если не найдет горючаго вещества; так и умный огнь не является в умном, если не найдет вещества заповедей Божиих. Господь и говорит: любяй Мя заповеди Моя соблюдет, и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (Иоан. 15:21). Вещественный огнь, прежде чем проявится в вещественном, бывает сокрыт; подобно сему и божественный огнь, прежде чем проявится в умных душах, бывает сокровен. И опять, начало чувственнаго огня непонятно, потому что он сокрыт внутри чувственнаго; равным образом и начало умнаго огня недомыслимо, потому что он сокровен в умном. Впрочем чувственный огнь — одного естества с чувственным, а огнь умный не одного естества с умными (душами); ибо Творец не одного естества с тварию. Следовательно умный огнь гораздо более сокровенен в умном, чем чувственный в чувственном.