Немощи, о коих говорю я, суть следующия: всякий человек немоществует и не может иметь чистой любви, не может не завидовать, не поносить, не осуждать, не презирать, не пересмеивать, не говорить лжи, не гневаться, не похотствовать благ мира сего, которыя видит, не тщеславиться, не любоимствовать. Будь он благоразумнейший между благоразумными, мудрейший между мудрыми, мужественнейший между мужественными, честнейший между честными, будь он всех других лучше и совершеннее; но, коль скоро немощь естества нашего пребывает в нем (неуврачеванною), неизбежно, что он или целомудрия не сможет сохранить, или не одолеет себя, чтоб простить тому, кто погрешил против него в чем–либо, или не находит в себе добрых расположений — милостыню подавать, и Бога всегда благодарить, вообще воздерживаться от всякаго зла и делать всякое добро. Наблюдающему не может не быть явным, что все такия немоществования зависят иногда от самовластнаго произволения, а иногда от насилия со стороны естества. Впрочем не все люди в равной степени немоществуют; но иной больше, а иной меньше.
Такия–то немощи необходимо уврачевать в нас. Но прежде всего необходимо взыскать врача, который бы уврачевал их. Почему святые отцы предали нам, христианам, чтобы мы всегда так молились Богу, взывая к Нему с сокрушенным сердцем: «Призри на нас, Господи, по милости Твоей, и уврачуй немощи наши имени ради святаго Твоего». То есть воззри на немощи наши и уврачуй их благодатию Твоею, да будет славимо имя Твое, что Ты милостив и благостынен, и единый еси Врач, и да не хвалится никто сам о себе, когда уврачеван будет, но о Враче своем да хвалится, и Его да благодарит день и ночь от всего сердца своего, истинно смиренномудрствуя. И вот, в ком уврачеваны будут таким образом немощи его, тот и стал христианином (настоящим), а у кого есть еще какия–нибудь из тех немощей, о коих мы сказали, явно, что он еще не уврачеван. И это страждет он или от неведения, или от неразумия, как такой, который не знает, что говорит к Богу, когда молится, и какия немощи уврачевать просит Бога. И если умрет он не уврачеванным, то вечно будет плакать о том в аде, не чая когда–либо освободиться от огненнаго жжения онаго. Сего–то ради надлежит нам горько плакать о том жалком состоянии, в какое мы пришли. Люди–христиане да взывают день и ночь: призри Господи и уврачуй немощи наши. Но и Господь не может уврачевать их, если они не знают, что это за немощи, о коих они просят, при всем том, что их так много и так оне разнообразны. Вот причина погибели, по коей гибнет столько христиан, богатых и бедных, властителей и простых, юных и старых, монахов и иереев. Одно врачевство от всех вообще этих немощей — причастие божественнаго естества или приятие Божией благодати. Если христианин не приимет божественной благодати и силы, по мере веры своей; то хоть он бдения совершает, хоть спит на голой земле, хоть поет псалмы день и ночь, молится и постится, все же он остается неуврачеванным и находится вне части Христовой, как и неверные.
2. Какия бы добрыя дела ни делал, какими бы подвигами ни подвизался и ни утруждал себя в настоящей жизни всякий человек, мудрый или немудрый, сведущий или несведущий, разсудительный или неразсудительный, ученый или неученый, богатый, или бедный, — если это не способствует к оздравлению души его от немощей ея, суетно все сие и безполезно для него, и оставляет душу вне царствия небеснаго: ибо в царствие небесное приемлются только здравыя души, не имеющия никакой немощи. А немощи эти, нами прежде указанныя, эти непотребныя стремления плотских похотей, эти пристрастия к земным и мирским вещам, богатству и славе суетной, никакая душа не может уврачевать в себе и стать здравою ни сама собою, ни с помощию другаго какого человека. Только Господом нашим Иисусом Христом оне могут быть уврачеваны, как написано: Той недуги наша прият и 6олезни понесе (Мф. 8:17). Ибо еслибы человеческия души, не говорю язычников и безбожников, хоть бы самых иудеев, веровавших в Бога истиннаго, могли удобно возненавидеть мирския похоти и плотския наклонности, и таким образом избегнуть миродержателя диавола (ибо он посредством этих страстей стяжал себе державу смерти), то не было бы никакой нужды благому, благоутробному и человеколюбивому Богу соделываться человеком, распинаться и по смерти нисходить в преисподняя земли, т. е. во ад. Но в том и дело, что возненавидеть мир и все мирское и плотское никто не может, если не сделается причастником божественной благодати и не получит силу на то от Господа Иисуса Христа. А кто, божественною силою Христовою укрепляем, не возненавидит прежде, от всего сердца своего, всего мирскаго и плотскаго, тот никак не может исполнить заповедей Христовых, или, как написано, всегда уклоняться от зла и творить благое.