Про колдунов рассказывают такие же чудеса, как у нас про Киевских ведьм. И здешние колдуны так же летают по воздуху, как и те; но их представляют более досужими, нежели тех, потому что они летают, не оборачиваясь сорокою или другою птицею, но так, как они есть.
В доказательство волшебной силы колдунов рассказывают. что иногда, при самой крепкой страже, подсудимый колдун вдруг про падет из бараборы, в которой он был заключен, оставляя свои узы на месте заключения, тогда как из бараборы нет никаких особенных отверстий кроме дверей, охраняемых стражею, и дымной трубы. Многие уверяют, что их родственники или знакомые своими глазами видали, как колдуны поднимались на воздух, размахивая своим плащом, когда их застают на кладбищах.
Колдуны имеют обыкновение посещать кладбища тайно и ночью, и особенно утром на заре. Уверяют, что колдуны там беседуют с покойниками, которые им кажутся совершенно как живые, тогда как другим колошам-профанам они кажутся совершенно уже истлевшими: и здесь-то колоши стараются ловить колдунов, чтобы разделаться с ними по-своему. Так — иногда вечером, впотьмах, видят или слышат, что в каком-нибудь одном из памятников на кладбище кто-то шевелится; то тотчас бойкие и молодые ребята, собравшись, тихо подкрадываются к подозреваемому памятнику, оцепляют его со всех сторон и, подошедши на близкое расстояние, кричат: в это же самое время из селения приносят им фонари, т. е. горящие головешки. И когда окружающие сомкнутся так плотно, что и муха не пролетит между ними, тогда грозно и громко вызывают того, кто осмелился забраться в памятник, но никто не является. Тогда неустрашимейшие из всех взлезают на самый памятник и входят внутрь. И колдун, видя неминуемую беду свою или, желая подсмеяться над ползущею стражею, поднимается на воздух и летит, куда ему угодно; окружающие его преследователи видят только, как по воздуху развевается одеяло или плащ колдуна.
Предания колош суть ни что иное как смесь лжи и вымыслов; но и здесь так же, как и в мифологии их, видны следы истинной истории, например, предание их о потопе.
И колоши говорят и верят, что был когда-то потоп, и люди спасались на большом судне или, сказать правильнее, на каком-то большом здании, неопределенной формы. Когда потоп начал уменьшаться, то судно нанесло на подводник, где оно и остановилось самою срединою; и когда вода совершенно умалилась и пришла в свое положение, то судно, от собственной своей тяжести, разломилось надвое; это, по словам колош, есть причиною различия языков в людях: в одной половине остались они, в другой все прочие народы.
Колоши говорят, что они пришли с востока; и что они первоначально произошли на берегах Америки, против островов королевы Шарлотты.
Гром, по мнению колош, есть звук или гул крыльев одной величайшей необыкновенной птицы, или человека, обратившегося в птицу; а землетрясение есть следствие борьбы Эля с одною старухою.
Колоши говорят, что когда-то жили брат и сестра, по имени (слово на местном наречии) (т. е. гул, эхо) и (слово на местном наречии) (т. е. внизу старуха или нижняя старуха). По какому-то случаю им должно было расстаться (толмач не мог ни от кого узнать, до потопа ли это было, или после потопа, но, вероятно, по причине наступающего потопа). И брат, при расставании своем, сказал сестре своей: «Ты теперь меня никогда не увидишь, но пока я буду жив, ты будешь слышать меня»: и потом, надев на себя шкуру какой-то огромнейшей птицы (подобно Элю) полетел на юго-запад, за облака или туда, что колоши называют (слово на местном наречии). А сестра, простившись с братом своим, взошла на Ечком (гору подле Ситхи) и вдруг спустилась под землю. Доказательством сего последнего поставляют то, что и ныне, наверху Ечкома, видна яма (кратер). Добрый брат (слово на местном наречии), чтобы известить сестру свою, находящуюся под землею, каждогодно прилетает сюда в Ситху; и гром есть гул или размах его крыльев, а молния есть блеск очей его. Но когда (слово на местном наречии) рассердится, то огромными лапами своими вырывает и сокрушает целые деревья или зажигает леса. Ветряная мельница в Ситхе, которая сгорела от молнии в 1827 году, по мнению колош, сожжена хетлем, и для них служит одним из доказательств существования и могущества его. Существование и силу хетля доказывают особенно находимыми на некоторых, к северу лежащих, высоких горах — китовыми костями, а иногда и целыми остовами сих животных, которых туда заносить (слово на местном наречии), он, говорят, особенно любил кушать китовину, и не менее как по целому киту употребляет за каждый прием. Схватить кита и даже двух вдруг, для (слово на местном наречии) то же значит, что для нас схватить две сельди или не более как два кижуча.