Конечно, и вы, рассмотрев более внимательно повествование, бесспорно обнаружите, что не в начале, не в середине и не в конце пути встретил Ангел [Моисея], угрожая [ему] смертью за тайно вкравшуюся в мысль страсть, так что если бы он не остановился в пути и не прервал путешествия, то не подвергся бы обличению и не принял бы через Ангела грозное негодование за необрезание сына.
Так будем же умолять Бога, если только мы действительно находимся на пути заповедей, чтобы при всяком нашем преступлении Он не переставал посылать, как некоего Ангела, внутренний голос совести, возвещающий смерть за это преступление, дабы мы, овладев чувствами, научились при помощи врожденной рассудительности отсекать, словно необрезание, подкравшуюся к нам тайно на жизненном пути нечистоту страстей.
Вопрос 18
Если, по Апостолу, (Рим. 2:13), то почему он говорит еще и так: (Гал. 5:4)?
ОТВЕТ. Не вообще исполнители закона будут оправданы, а [исполнители] закона духовного и понимаемого духовно; исполняя духовный закон (Рим. 7:22) в духе, они будут оправданы, не отпадая от благодати, благодаря сошествию Слова в глубину души вследствие [ее] очищения. Служащие же телесно зримой стороне закона, конечно, отпадают от божественной благодати, не ведая очищающего ум от всякой скверны совершенства духовного закона в благодати и конца [его] — Христа (Рим. 10:4).
Вопрос 19
Что значит: (Рим. 2:12)? И как же [Апостол] опять говорит: (Рим. 2:16)? Если же они через закон осудятся, то почему говорится, что через Иисуса Христа?
ОТВЕТ. Слово Божие Иисус Христос, как Создатель всего, является также и Творцом естественного закона. А как Промыслитель и Законодатель, Он, несомненно, является Подателем и писанного, и духовного, то есть благодатного закона. [213] (Рим. 10:4): [подразумевается], очевидно, [конец] закона писанного, постигаемого духовно. Если же ко Христу, как Создателю, Промыслителю, Законодателю и Умилостивителю, возводятся и естественный, и писанный, и благодатный закон, то истину говорит божественный Апостол, утверждая, что Бог будет судить тайные дела человеков по благовествованию Его, то есть как Он благовестил через Иисуса Христа, Единородное и собственное по сущности Слово [Свое], проникающее во всех, и одних обличая, других подобающим образом принимая и уделяя достойное тем, кто живет по естеству, закону и благодати, через присущее Ему по сущности Единородное и Неизреченное Слово. Ибо Слово Божие есть Творец всякого естества, закона, установления и чина, и Судия всех, кто под естеством, законом, установлением и чином, ибо без устанавливающего Слова не бывает закона. Итак, судится ли кто в законе, во Христе судим будет, или вне закона опять же в Нем судим будет. Ведь Слово, как Создатель, есть начало, середина и конец всех сущих, умопостигаемых и глаголемых.
Вопрос 20
Что означает неразумно, как то представляется на внешний взгляд, иссушенная смоковница, упоминаемая в Евангелии (Мф. 21:18–21; Мк. 11:12–14)? Что за неумеренность голода, не во время ищущего плода? И к чему проклятие бесчувственного предмета?
ОТВЕТ. Бог Слово, всё премудро устрояющий ради спасения людей, первоначально воспитывал природу [человеческую] через закон, содержащий преимущественно телесное служение, ибо она не могла принять истину без образных покровов, [214] вследствие появившегося в ней неведения и отчуждения от Первообраза божественных вещей. Затем же Он, через Самого Себя став Человеком, явно пришел, восприняв плоть, обладающую мыслящей и разумной душой, и как Слово [Божие] направил естество [человеческое] к нематериальному и умозрительному служению в духе, и, конечно, Он не желал, чтобы, в то время как Истина открылась в жизни, тень [Истины], образом которой служит смоковница, имела бы власть. Потому-то [Св. Писание] и гласит: «Возвращаясь из Вифании в Иерусалим» (Мф. 21:18; Мк. 11:12), [215] то есть после образного и теневого пришествия Своего, сокровенного в законе, [Бог Слово] снова приходит к естеству человеческому через плоть. Ибо так следует понимать слова: «Возвращаясь, увидел при дороге смоковницу, листья только имеющую» (Мф. 21:18; Мк. 11:13), то есть, разумеется, заключенное в тенях и образах телесное служение закона, лежащее, как на пути, на неустойчивом и мимолетном предании и состоящее из одних преходящих образов и установлений. Увидев это служение, подобно смоковнице обильно и затейливо украшенное, словно листьями, внешними покровами телесных соблюдений закона, и не найдя плода, то есть правды, Он проклял его как не питающее Слово [Божие]. Более того, Он приказал, чтобы истина более не скрывалась под владычеством образов закона, — что и случилось, как показал ход вещей, когда совершенно высохло законное велелепие, имевшее свое бытие только в одних внешних формах, и с ним угасла спесь иудеев. [216] Ибо было неразумным и неблаговременным, чтобы после того, как явно обнаружилась истина плодов правды, [служение закону] обманчиво возбуждало аппетит тех, кто совершает путь настоящей жизни, побуждая их оставить съедобное благоплодие Слова. Поэтому [Св. Писание] и гласит: (Мк. 11:13), то есть время, в которое властвовал над естеством человеческим закон, не было [временем] плодов правды, но изображало, как тень, [217] плоды правды и как бы указывало на будущую спасительную для всех божественную и неизреченную благодать, не достигнув которой погиб через неверие ветхий народ. Ибо божественный Апостол говорит: , то есть [закона, данного] в тени и образах, (Рим. 9:31), то есть [не достиг] совершенного [закона] в духе по Христу.
213
Г. Бальтазар отмечает, что из этих трех законов (естественного, писанного и благодатного) первые два, представляя собою «Откровение в природе» и «Откровение в истории», являются как бы двумя взаимоограничивающими полюсами. Третий же закон синтезирует их. См.:
214
Γυμνὴν τυπικῶν προκαλυμμάτων δέξασθαι τὴν ἀλήτειαν. Данная фраза показывает, что для преп Максима «типологическое толкование» Священного Писания, получившее особенное распространение в творениях ранних отцов Церкви, было органически и неразрывно связано с «духовным толкованием» (
215
Цитата свободная; вероятно, преп. Максим цитировал Священное Писание по памяти (
216
217
Слово εἰκονιστικός («воспроизводящее образ», «изображающее») у Г. Лампе, специально указывающего на данное место «Вопросоответов», переводится как significant, representative of, as a shadow or reflection (