кубба), питался ежедневно пятью стеблями тростника. Это покажется невероятнымъ для техъ, которые не веруютъ, что все возможно верующимъ. Но возвращусь къ тому, о чемъ я началъ говорить; когда блаженный Павелъ уже 113 летъ проводилъ на земле небесную жизнь, а въ другой пустыне подвизался 90–летній Антоній, пришла сему последнему, по его собственному сознанію, въ голову мысль, что нетъ въ пустыне монаха, который былъ бы совершеннее его. Но во время ночного отдохновенія было открыто Антонію, что есть другой монахъ гораздо дучше его, и что онъ долженъ отправиться въ путь, чтобы видеть этого подвижника. И вотъ, при первыхъ лучахъ света, почтенный старецъ, поддерживая посохомъ нетвердые члены, отправился въ путь, самъ не зная куда, Уже наступилъ полдень, и, не смотря на сильный солнечный зной, старецъ продолжалъ идти, говоря: «верую Богу моему, что Онъ покажетъ мне раба своего, обещаннаго мне». Но бóльшее этого чудо: Антоній видитъ странное существо, частію человека, частію коня, которое на языке поэтовъ зовется иппокентавромъ[275]: увидевши его, Автоній осенилъ чело изображеніемъ спасительнаго знаменія. «Эй ты», сказалъ онъ, «въ какой части пустыни обитаетъ рабъ Божій»? Иппокентавръ, бормоча что–то варварское, и скорее коверкая, чемъ произнося слова, при ужасе старца, старался ласково говорить съ нимъ; протянувши правую руку, онъ указалъ ему желанный путь, и, бросившись въ бегъ по широкимъ полямъ съ быстротою птицы, скрылся изъ глазъ удивленнаго старца. Мы не знаемъ, представилъ ли діаволъ призрачное существо для устрашенія старца, или въ самомъ деле въ пустыне, обильной чудовищными животными, родятся и такіе звери. Антоній, недоумевая и разсуждая съ собою о томъ, что виделъ, идетъ далее. Немного спустя, въ каменистой долине Антоній увидалъ небольшого человечка съ загнутымъ носомъ и съ рогами на лбу, а нижняя часть его тела оканчивалась козлиными ногами. Пораженный и этимъ зрелищемъ, Антоній, какъ добрый воинъ, воспріялъ щитъ веры и броню надежды. Упомянутое животное принесло ему для дорожнаго продовольствія пальмовые плоды какъ бы въ залогъ мира. Увидавъ это, Антоній остановился и, спросивъ у неведомаго существа, «кто ты»? получилъ такой ответъ: «я смертный, одинъ изъ обитателей пустыни, которыхъ прельщенное всякими заблужденіями язычество чтитъ подъ именемъ фавновъ, сатировъ и кошмаровъ, давящихъ во время сна. Я посланъ къ тебе отъ своихъ собратій. Просимъ тебя, помолись за насъ общему Господу, Который, какъ мы слышали, пришелъ некогда для спасенія міра и во всю землю прошло вещаніе Его. — Слыша такія слова, престарелый путникъ орошалъ лице обильными слезами, изливавшимися отъ избытка сердечной радости. Онъ радовался о славе Христа и о погибели сатаны, и удивляясь, что можетъ понимать речь обитателя пустыни, ударяя жезломъ въ землю, говорилъ: «Горе тебе, Александрія, вместо Бога чтущая разныя диковины! Горе тебе, градъ блудницы, куда стеклись злые духи (daemonia) всего міра. Что ты скажешь теперь? Звери призываютъ имя Христово, а ты чтишь разныя диковины»! Не успелъ старецъ договорить этихъ словъ, какъ рогатое животное удалилось какъ–бы летучимъ бегомъ. Чтобы этотъ разсказъ не показался кому–нибудь недостовернымъ, мы припомнимъ событіе, засвидетельствованное всемъ міромъ при царе Констанціи. Въ Александрію былъ приведенъ живой человекъ такого рода и представлялъ собою для народа немаловажное зрелище; а потомъ безудушный трупъ этого человека въ предохраненіе отъ разложенія вследствіе солнечнаго жара былъ набитъ солью и принесенъ въ Антіохію на показъ императору. Между темъ (продолжаю прерванный разсказъ), Антоній все шелъ, да шелъ, видя только следы зверей, да обширное пространство пустыни; онъ не зналъ, что делать, куда направить стопы свои.
вернуться
Въ некоторыхъ кодексахъ читается: онокентавръ, въ иныхъ кентавръ. Плиній свидетельствуетъ, что иппокентавры неоднократно были приводимы въ Римъ и служили предметомъ зрелища.