Пусть она учится приготовлять лен, держать мычку, носить на поясе корзину, крутить веретено, вести пальцами нитку. Пусть учится разделять ткань шелковичного червя, шерсть серов и золото на гибкие нити. Пусть приготовляет одежды такие, которые защищают от холода, а не такие, которые обнажают одетое тело. Пищей ей должны служить овощи и тому подобное и изредка рыба; и, чтобы не вдаваться в изложение правил касательно употребления пищи, о которых в другом месте я говорил подробнее, замечу, что она должна так есть, чтобы всегда чувствовать некоторый голод, чтобы тотчас по принятии пищи могла читать и петь псалмы. Не нравятся мне долгие и неумеренные посты в очень молодые годы — посты, которые тянутся целые недели и в которые запрещается употребление в пищу и масла, и овощей. Из опыта научился я, что молодой осел, устав на пути, делает повороты с дороги. Так делают поклонники Изиды и Цибелы; в обжорливом воздержании жрут они фазанов и дымящихся горлиц для того, видите ли, чтобы не осквернить даров Цереры. Это должно быть всегдашним правилом для поста, чтобы, несмотря на долгий пост, силы постоянно оставались равными и чтобы, пробежав первую упряжку, могли мы пробежать и другую. Впрочем, как и прежде писал я, в Четыредесятницу паруса воздержания должны быть вытянуты и возница должен ослабить спешащим коням всякие вожжи. Впрочем, иное положение мирянина, иное девы и монаха. Мирской человек в Четыредесятницу уменьшает обжорство чрева и, подобно улитке, питаясь собственным соком, подготовляет брюшко к будущим пышным обедам и обжорству. Дева и монах должны в Четыредесятницу гнать коней своих, не забывая в то же время, что им придется ехать на них всегда. Труд, ограниченный сроком, должен быть больше; труд, неограниченный определенным временем, умереннее. В первом случае мы отдыхаем, в последнем — продолжаем путь безостановочно.
Если переезжаешь в загородный дом, не оставляй дочь дома; пусть она и не умеет, и не будет в состоянии жить без тебя; пусть она дрожит от страха, если останется одна. Она не должна вести разговоров с людьми светскими; с дурными девицами не должна иметь сообщества. На браках рабов она не должна присутствовать и в играх шумного характера не должна принимать участия. Знаю, что некоторые запрещали деве Христовой мыться с евнухами и с замужними женщинами: потому что первые не теряют мужских расположений, а последние, полнотой живота в беременности, знакомят с срамными вещами. А я, со своей стороны, вовсе не одобряю бани для молодой девицы; она должна стыдиться самой себя, и для нее должно быть невозможностью видеть себя нагой. Если она иссушает тело свое бдением и постом и повергает его в рабство; если пламя похоти и все возбуждения кипучего возраста она хочет погасить холодом воздержания; если, приучив себя к суровой простоте, она старается стереть естественную красоту, то зачем ей, напротив того, припарками в банях возбуждать уснувшие огни?
Вместо драгоценных камней и шелка она должна любить Божественные Писания; не багряная ткань из золота и вавилонской шерсти, а внимательное и прилежное исследование относящегося к вере должно увлекать ее. Пусть прежде всего изучает Псалтирь и песнями ее утешает себя; в Притчах Соломоновых пусть изучает науку жизни. Из Екклезиаста она приобретет навык презирать мирское. В Книге Иова найдет примеры добродетели и терпения. Когда перейдет к Евангелиям, пусть никогда не выпускает их более из рук. Деяния и Послания апостольские она должна глубоко напечатлеть в своем сердце. А когда хранилище сердца своего обогатит этими сокровищами, пусть упражняет свою память над Пророками, Пятикнижием, над Книгами Царств, Паралипоменон, также — Ездры и Есфири. Книгу же Песнь Песней пусть изучает, без опасения, уже в заключение всего; это для того, чтобы, читая ее сначала, она не повредила душе своей, не будучи в состоянии понять, что под чувственными образами — брачная песнь духовного супружества. Всяких апокрифов она должна остерегаться. А если бы когда–нибудь захотела она читать их не ради истинности учения, а ради уважения к их заглавиям, пусть знает, что это книги не тех лиц, кому они приписываются в заглавиях, что в них много допущено погрешностей и что нужно великое благоразумие уметь выбирать золото из грязи. Сочиненьица Киприана она должна иметь всегда под руками. Письма Афанасия и книги Илария пусть читает беспрепятственно. Увлекать ее должны суждения и одушевленная речь только тех писателей, в книгах которых нет следов колебания в вере. Остальных она должна читать так, чтобы более судить о них, чем усвоять их на веру.