Вот что, сын Океан, должны с заботливым страхом соблюдать и охранять учители Церкви, таковы правила должны исполнять при избрании священников и закон Христов не толковать по личной ненависти, по частным неудовольствиям и зависти, всегда мучительной для виновного в ней. Посмотри, какое свидетельство дает тот, кого они обличают, супруг, которого ревнители ни в чем не могут упрекнуть, кроме брачных уз, и то до крещения: Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей (Иак. 2, 11). Если не прелюбодействуем, но убиваем, то являемся преступниками закона. Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем–нибудь, тот становится виновным во всем (Иак. 2, 10). Итак, когда против нас будут выставлять жену прежде крещения, то мы будем требовать от них всего того, что заповедано после крещения. Что не дозволено, они обходят и упрекают за то, что дозволено.
К Павлину
Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе (Мф. 12, 35) и: дерево познается по плоду своему (Лк. 6, 44). Ты измеряешь меня своими добродетелями и, великий, превозносишь малых; занимаешь последнее место за столом, чтобы возвыситься во мнении хозяина. Ибо что или как мало имею я, чтобы удостоиться похвального слова от ученого голоса, чтобы я, ничтожный и незначительный, получил похвалу из тех уст, которые защищали благочестивейшего императора. Не уважай меня, любезнейший брат, по числу лет, не считай седину мудростью, но мудрость сединой, по свидетельству Соломона: седина человека мудрость его. Моисей получает повеление избрать семьдесят старейшин (см.: Числ. 11, 16); он сам знал, что они должны быть старцы, но они должны быть избраны не по возрасту, а по мудрости. И Даниил, будучи еще юношей, судит престарелых, и молодой человек осуждает бесстыдных стариков. Не измеряй, повторяю, веры летами и не предпочитай меня за то, что я прежде начал воинствовать в рати Христовой. Апостол Павел, сосуд избранный, обратившийся из гонителей, последний по времени, стал первым по доблестям; хотя после всех, но больше всех потрудился. Иуда, который некогда слышал: Ты же, человече равнодушне, владыко мой и знаемый мой, иже купно наслаждался еси со мною брашен, в дому Божии ходихом единомышлением (Пс. 54, 14–15), — обличается словом Спасителя, как предатель Друга и Учителя.
Напротив, разбойник меняет крест на рай и казнь за человекоубийство делает мученичеством. Сколько и теперь людей, которые долго исполняют свои обязанности, а между тем не более как крашеные гробы, наполненные костями мертвых? Непродолжительный жар лучше продолжительной теплоты.
Наконец и ты, вняв слову Спасителя: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21), слова обращаешь в дела и, за обнаженным Христом следуя обнаженным, удобнее и легче восходишь на лествицу Иакова. Ты равнодушно снимаешь тунику и надеваешь почетное рубище; не с набитым кошельком, а чистосердечно и искренно хвалишься, что ты нищ и духом, и делами. Нет ничего великого с печальным и бледным лицом принимать на себя вид постящегося или выставлять напоказ свой пост и, получая большие доходы с имений, носить дешевое платье.
Фивянин Кратес, прежде человек очень богатый, прибывший в Афины для занятия философией, оставил большую часть своих богатств, полагая, что нельзя вместе быть богатым и добродетельным. Мы следуем за неимущим Христом с сокрытой ношей богатства и под предлогом милостыни заботимся о прежних стяжаниях; каким же образом мы можем быть верными раздаятелями чужого, когда боязливо бережем свое? Сытому желудку легко рассуждать о постах. Достойно похвалы не то, что был в Иерусалиме, а то, что хорошо жил в Иерусалиме. Не к тому городу нужно стремиться и не тот похвалять, который убил пророков и пролил кровь Христа, а тот, который веселят речная устремления (Пс. 45, 5), который, стоя на верху горы, не может укрыться, который апостол называет матерью святых и в котором утешает себя надеждой иметь общение с праведными.