Пусть же нам будет [позволено] апофатически явить это сокровенное, и пропустив лучше всякую силу, изображающую истину, заключающуюся в образах и намеках, от буквы [закона] и [вещей] являемых неизреченно возвыситься по силе Духа к Самому Логосу, или катафатически сокрыть это являемое, дабы и нам не стать убийцами Слова, по — еллински служащими твари более нежели Творцу, не верующими, что есть что — либо высшее видимого и величественнейшее чувственного, или, по — иудейски не далее буквы смотря и чрезмерно заботясь о теле, боготворя чрево и вменяя позор в славу [116], не приобрести один жребий с богоубийцами, не распознав ради нас ставшее посредством тела подобным нам и с нами и одебелевающее слогами и буквами ради чувства, и всю силу [сущего] в нас ума обратившее к себе самой Слово.
Ибо божественный говорит апостол: писмя бо убивает, а Дух животворит [117]. И посему буква, когда ей покланяются самой по себе, обычно убивает в себе Слово для покланяющихся ей, как и красота тварей, когда на нее смотрят не ради славы Сотворившего, обыкновенно лишает смотрящих разумного (κατά λόγον) благочестия. И также Евангелие: аще не быша прекратилися дние оны, — то есть, дни злобы, — не бы убо спаслася всяка плоть [118] — то есть, всякое благочестивое понятие о Боге. Ибо дни злобы сокращаются, когда разумом (τω λόγω) будет ограничено бывающее согласно чувству ошибочное суждение, соделывающее ее, и когда затем оно [суждение] будет следовать за благочестивым деянием [119] согласно разуму. Ибо плотской закон ничем не разнствует от Антихриста, всегда противоборствуя Духу и противостоя Его божественному закону [120], доколе настоящая жизнь является для победившихся ею любезной и вожделенной, и доколе не воссияло еще Слово глаголом силы [121], отделяя от бессмертного смертное, и из свободы [произволения] изгоняя во вне докучливое рабство [чувственному], и истину саму по себе показуя чистой от лжи, и разграничивая божественное и вечное от вещественного и временного, к коему обычно ум, через сродство, каковое имеет он с ним по чувству, прельщаясь, уклоняется, и неразумной любовью к коему умерщвляется; к каковому уму прежде всего и бывает боголепное схождение Слова, воскрешающее его от смерти неведения и избавляющее от пристрастного расположения к вещественному, и возвращающее его желание к тому, что желанно по естеству. Потому что необходимо надлежит, полагаю, заботиться о теле, много лучшем одежд, — то есть, о божественных и высоких понятиях, заключающихся в Святом Писании и в картинах мiроздания, — и, будучи разумными, устремляться посредством разума к Слову (διά λόγου πρός Λόγον) (как глаголет Само Слово: не душа ли больше есть пищи, и тело одежди? [122]), дабы когда — нибудь не быть нам уличенными и, не имея ничего из этого, чтобы ухватиться, не упустить сущее и осуществующее [иных] Слово, подобно той египтянке, которая, схватив лишь одежды Иосифа, совершенно лишилась общения с возлюбленным [123].
Так и мы, аще узрим одежды Слова, — я говорю о словесах Писания и являемых творениях, — светлые и прославленные от употребления их вместо [точного выражения] догматов о Нем [124] и приличествующие божественному Слову в возвышенном умозрении, взойдя на гору божественного Преображения, нисколько не удерживаемые с укоризной от блаженного прикосновения к Слову, подобно Марии Магдалине, считавшей, что Господь Иисус — это садовник [125], и думавшей таким образом, что Он Творец только состоящих под властью рождения и истления, но и увидим и поклонимся Живому из мертвых, пришедшему к нам дверем заключенным [126], когда совершенно угаснет в нас действие по чувству, и познаем Его как Слово и Бога, сущего всем во всём, и все по [Своей] благости сотворившего Своим: умопостигаемое — телом, а чувственное — одеждой. К чему, возможно, не неуместно будет применить слова: вся якоже риза обетшают по причине одолевающего ум тления видимых [предметов], и яко одежду свиеши я и изменятся [127] по причине чаемой благодати нетления.
119
В оригинале здесь стоит «του δικαιώματος» — «оправданием», т. е. таким деянием, которым человек «оправдывается», становится праведным. Ср.: «
124
«τη εναλλαγη των περί αυτόν δογμάτων» — буквально: «по взаимообмену догматов о Нем», — т. е. по употреблению одного вместо другого, когда символическими образами таинственно изображаются сокровенные истины богословия.