Но больше всего боюсь я потерять труд, начатый мной здесь — да и не только мной, но Христом Иисусом, Который побудил меня приехать к этому народу и провести с ними остаток жизни — если так Ему будет угодно. И Он сохранит меня то всякого зла, чтобы я не впал в грех пред глазами Его.
Я уверен, что именно этого хочет от меня Господь. Но я вовсе не полагаюсь на собственные силы, потому что знаю: пока что я нахожусь в своей смертной плоти, и не дремлет искуситель, всеми силами пытающийся отвратить меня от веры в Бога и чистоты христианского учения — и так будет продолжаться, пока не окончится мой земной путь во Христе Иисусе. Вот враг мой — плоть — непрестанно старается столкнуть меня на путь смерти, пытаясь найти извинения плотским грехам, недопустимых для христианина.
Я прекрасно осознаю, что жизнь моя несовершенна (да как и у многих братьев моих), однако я не скрываю своего исповедания, не стыжусь приходить в присутствие Божье, и не пытаюсь лгать Ему — ведь я знаю Его почти что с детства, успел воспитать в себе и любовь и страх Божий.
И поэтому я могу, подобно Павлу, сказать, что “веру я сохранил”.
Кто хочет — пусть посмеется надо мной. Но молчать о Боге я не стану. Не могу я спрятать под сосудом все чудеса и знамения, которые Господь явил мне. Не могу я умалчивать о том, как Бог показывал мне события будущего задолго до того, как они произошли. Воистину, Богу нетрудно сделать это, ибо Он знал все еще от сотворения мира.
За все это, за все дары и милости Божьи как могу я не благодарить Его? Столько раз Он сдерживал гнев Свой, глядя на глупость и беспечность того, кого избрал Своим соработником! Сколько раз я не желал согласиться с тем, что Он говорил мне! Сколько раз я не делал так, как подсказывал мне Дух Святой! Однако Он миловал меня — тысячи раз. Миловал он меня и тогда, когда я думал, ехать мне в Ирландию, или нет (и это после видений, посланных мне), ведь видел Он готовность мою, но видел и страх мой.
Оно и неудивительно — ведь с самого начала многие хотели стать на моем пути, чтобы не дать мне исполнить Твое призвание. Всегда кто-то шептал за моей спиной: “И зачем только ему подвергать себя стольким опасностям среди враждебного нам народа, не знающего Бога”? Не то, чтобы я злился на них, но мне было больно, хотя я и сам понимал, что человек я простой и в учении плох. Сейчас, конечно, я вижу, насколько ничтожны были эти преграды, но тогда — тогда я еще не в поной мере осознавал всю глубину и силу Твоей благодати.
А теперь я обращаюсь к своим младшим братьям и сыновьям по вере, соработникам в благовестии и всем тем, которые поверили словам моим:
Хочу я укрепить вашу веру и ободрить вас. А если бы вы только стремились подражать Христу по делам моим, то пусть получается это у вас лучше, чем у меня. Для меня же это будет только честью, как мудрый сын — почет для отца своего.
А вы, братья мои в Британии — вы знаете (как и Бог знает) мою жизнь и мои дела после возвращения из плена, когда я был юношей с чистым сердцем, полным искренней веры. Заверяю вас, что точно так же веду я себя и по отношению к язычникам, среди которых живу. Я всегда был с ними честен, не изменял своему слову, и останусь таким до конца. Бог свидетель тому, что я ни разу не пытался обмануть ближнего, кем бы он ни был, и самые мысли о наживе или обмане гнал прочь ради Бога и церкви. Не позволял я себе и притеснять кого-то по своей прихоти. Тут руководила мной и любовь к этому народу, и память о вас, и ревность о Боге, чтобы не было имя Его покрыто бесчестием, и чтобы никто не соблазнился и не отпал от веры.
Правду сказали в Евангелии, что горе тому, через кого приходят соблазны.
Может быть, я и глупец, как говорят некоторые. Однако я делал все, чтобы не подвергнуться нареканиям, и когда мои братья во Христе (да и сестры тоже — как девы Христовы, так и просто достойные женщины) без конца что-то мне дарили, я не принимал подарков их. Из-за этого некоторые на меня обжались, но я избрал твердо держаться небесных сокровищ и не принимать земных даров. Я вовсе не хотел обидеть своих детей по вере — просто я не хотел тем самым защитить себя и не давать повода ищущим повода (и верующим, и неверующим) обвинить меня в том, что я позорю звание христианского служителя и забочусь о собственном богатстве.