Да и как богатство может быть приобретено всеми, когда все состоят в одинаковом достоинстве? Как достанешь для себя необходимое, когда права всех равны и у всех одинаково изобильный достаток? Кто согласится служить, имея такое же во всем обилие? Кто захочет стоять при очаге и готовить кушанье, если не принуждает его скудость? Кто будет печь хлебы или молоть жерновом пшеницу, решетом отделять отруби, месить тесто, сажать в печь, терпеть пылающий огонь? Кто рабочих волов поведет под ярмо, станет обрабатывать землю и, сжав, что выросло и созрело, передавать на гумно, отделять от соломы, если бедность не понуждает к трудам? Кто займется обтесыванием камней, повезет их на постройку домов и, искусно приладив один к другому, будет строить дома, если не нудит его скудость и не побуждает к работе? Кто возьмется за кораблестроительное искусство, будет кормчим, станет промышлять торговлею, мореходством? Кто будет ткачом, кожевником, горшечником, медником? Если бы все приобрели равные состояния, это не позволяло бы служить друг другу, но необходимо было бы одно из двух: или каждому человеку со тщанием заниматься по нужде всяким искусством, или всем вместе погибнуть от недостатка вещей необходимых. А что одному человеку заниматься всеми искусствами невозможно, об этом нет нужды и говорить, потому что свидетельствует о сем опыт. Если бы кто пожелал изучить вдруг два искусства, то оба погубит, потому что одно будет вредить другому. Ум его, делясь между обоими и не будучи в состоянии обнять того и другого, хотя из обоих схватывает некоторые части, но ни об одном не получает точного и совершенного сведения Почему оставалось бы всем потерпеть конечную гибель, по причине равно изобильного у всех достояния, и со всеми случиться тому же, что бывает с уничтожающими в себе пресыщением удовольствие при вкушении пищи. Последние частым употреблением лакомых яств ослабляют позыв на пищу, а первые по привязанности к имению желают сделаться скудными в самом необходимом и погибель при богатстве предпочитают жизни при бедности.
Но их оставим в их безумии, сами же и из сего докажем Божию попечительность и дадим видеть, что сей так называемый ими недостаток однообразия служит средством к жизни приятной и основанием наилучшего образа жизни. Ибо окажется, что Правитель всяческих и при этом имел в виду равенство. Во–первых, всем дал Он землю, как общий помост, общее жилище, общую питательницу и матерь и общий гроб, всем дал единое начало происхождения, сию праматерь — персть; над всеми распростер общий кров — небо; всем даровал солнце, луну и другие светила, как общих неких светоносцев; посреди разлил воздух, и его предложив также всем, как общее некое богатство, потому что богатые вдыхают его не больше бедных, напротив того, и бедность получает здесь равную, или лучше сказать, большую долю: питомцы ее многочисленнее и чувства их крепче и свободны от излишних бремен. Реки и источники для всех также изливают общие токи. И тела опять богатых и бедных создал Бог так же одинаковыми, лучше же сказать, и в этом преимуществуют бедные, потому что тела их здоровее. Скудость, по слову мудрейшего из врачей — матерь здравия, труды и телесные упражнения, по слову того же учителя, — содейственники здравия. И души у богатых и бедных одного и того же естества. Для тех и других один образ зачатия, одно основание происхождения — супружество и равно число месяцев чревоношения. Время не уважает обилия имуществ и не соглашается, устыдясь богатства, прежде положенных пределов извести младенца на свет или долее удержать его в матерней утробе, — но одинаково и у богатого, и у бедного исходит младенец на свет; рождение того и другого бывает в болезнях, лучше же сказать, если верить опыту, роды бедной легче и болезней рождения у ней меньше, потому что привычка к трудам облегчает для нее сии болезни, почему врачи и живущим в роскоши во дни чревоношения предписывают необходимый труд. Поэтому богатые и бедные, хотя во чреве носят одинаково, однако же рождают неодинаково, но где утешение богатства, там большая трудность, а где скудость необходимого, там помогает природа, утешая легкостью; лучше же сказать, Сам Творец естества так уравнивает сии неравенства, и при трудности родов, происходящей от довольства во всем, подает утешение во врачах и врачевствах, а лишенной сего пособия, по причине бедности, делает помощницею природу.
Видишь, каковы весы правдивого Судии, и подвигни уста восписать Ему хвалу. Смотри, и рождающиеся одинаково исходят на свет нагими. И младенец богатого не облечен в багряницу, и младенец бедного рождается не в рубище, но оба являются на свет нагими, чем Создатель провозвещает их равенство. Одинаково вдыхают они воздух, одинаково припадают к сосцам, не иным молоком питается младенец бедного, не иное предлагается младенцу богатого, но тот и другой в равной мере питаются одною и тою же пищею.
Не только же вшествие в жизнь у всех нас одно и то же, но и исшествие одинаково. Всех нас ожидает одна смерть. Она не боится богатства, не страшится копьеносцев, не трепещет багряницы, ни во что вменяет стены и башни, и царские дворцы, проникает внутрь брачного чертога, не милует плачущего, не оказывает жалости умоляющему, не подкупается дарами, не удерживается врачебным искусством, недействительными оказывает силы врачевств, часто не позволяет сделать распоряжение, объявить преемника наследству, но похищает, увлекает, разлучает душу с телом. Поэтому общий имеют конец и надмевающиеся богатством, и живущие в бедности, одинаково для них и то, что по кончине и по преселении отсюда. Одинаково следует гнилость, разливается гной, зарождаются черви, величавое око угасает и разлагается, ненасытные уста и неистовый язык делаются снедию червей, горделивая выя не только преклоняется, но и разрушается, надменные ланиты не только опадают, но и превращаются в небольшое количество праха, цвет лица увядает и исчезает, пишущие лукавство персты лежат рассыпанными, без всякого сочленения. Так все это как нечто общее, предлежит и богатым, и бедным.
Поэтому остается сказать, что и бедность, и богатство, которые почитаешь ты собственностью как при помощи Божией покажет наше слово, суть общее достояние, потому что избытком богатых одинаково пользуются и живущие в бедности. Поелику Создатель тех и других и бедность обогатил искусствами всякого рода, то ради оных богатые приходят к дверям бедных, дают им деньги, заимствуются у них необходимым на свои потребности, а по причине богатства имея больше нужд, терпят они недостаток во всякой потребности. У одних покупают хлеб, у других — припасы; иные, вымеряв по ноге, шьют обувь, иные приготовляют верхние женские и почетные мужские одежды, а иные — ковры, повязки, покрывала; кто строит домы, кто делает ложи и седалища, кто доставляет разных родов овощи, разного вида плоды, а кто — пшеницу, ячмень и прочие блага земледелия, без которых невозможно прожить, хотя бы имел кто Крезово и Мидасово золото. А бедному довольно просяного и черного хлеба, достаточно и какой–нибудь снеди. Кого же, судя прямо и справедливо, назовешь скудным, бедным, не имеющим у себя необходимого: того ли, кто имеет нужду в немногом, или того, кто нуждается весьма во многом? Того ли, у кого в руках все средства жизни, или того, кто верит неверному золоту, которого не держат печати и клейма и которое, оставляя в целости двери и запоры, уходит руками подкапывающих стену? Искусства у бедного не отнимет никакой разбойник, а богатство — не разбойник только, но и ябедник отнимает у владеющих им. Бедный сидит на торжище, занимаясь кожевенным делом или чеканя золото и серебро, или приготовляя одежду и другое что необходимое. А гордящийся богатством, стараясь подняться выше своей головы и разводя руками, в сопровождении многих телохранителей приходит к бедному. И один, как и естественно, сидит, или разрезывая кожу, или расколачивая серебро, или делая что другое по ремеслу, которым занимается, а другой стоит, разговаривая с ним, и присутствием своим дает видеть свою нужду.
Итак, почему же ты гневаешься и обвиняешь бедность, когда видишь, что и богатство имеет великую в ней нужду, и обладающие богатством не могут без нее прожить? Подивись Тому, Кто так премудро распоряжается в этом: одним дает деньги, другим — искусства, и посредством нужды приводит их в согласие и приязнь. Одни дают деньги, а другие доставляют за это произведения искусства. Бедность входит в состязание с богатством — и препобеждает его дарами. Что богатство признает безполезным, то бедность, переделывая с помощью искусства, обращает в необходимое, пригодное на всякую потребность.