Корнелий, согласно обычаю, тотчас же по рукоположении своем, начал уведомлять об этом других епископов, в тоже время и Новациан писал к епископам о мнимом недостоинстве Корнелия. Когда то и другое письмо пришли в Карфаген, св. Киприан первое приказал прочитать клиру и народу, а второе скрыл, в предупреждение соблазна от него. Он не верил обвинениям Новациана, не сомневался в законном избрании и посвящении Корнелия и потому лично признавал его епископом, внушал даже всякому, о ком слышал, что отправляется в Рим, не увлекаться толками о новом епископе римском и иметь с ним общение, но чтоб избежать упрека в пристрастии и соблюсти всю правильность в исследовании дела, решился до времени не отвечать Корнелию. Отцы собора карфагенского приняли также это решение. По взаимном совещании между собою, они положили отправить в Рим послов, чтобы со всею точностию и подробностию узнать от самих епископов, бывших при посвящении Корнелия, как именно происходило дело. Послами отправлены была два епископа, Калдоний и Фортунат. До времени возвращения их, письма в Рим от африканских епископов и церквей должны были посылаться на имя не епископа, а клира римского.
Калдоний и Фортунат еще не возвращались, как прибыли от Новациана четыре посла с известием уже о его посвящении в римского епископа, но Киприан, обличив их во лжи и клевете, не хотел иметь общения с ними. Скоро за тем африканские послы возвратились из Рима и принесли письма от епископов, бывших при рукоположении Корнелия, в тоже время прибыли еще из Рима два африканских епископа, Помпей и Стефан (вероятно отправлявшиеся туда по каким-нибудь частным делам своим), которые также была очевидцами дела, – и все единогласно свидетельствовали о законном рукоположении Корнелия и происках Новациана. Тогда Киприан поспешил послать общительное письмо к Корнелию, чрез пресвитера Примитива, которому поручил также словесно изложить многое, о чем писать было бы слишком продолжительно[82]. Со своей стороны отцы собора, какие оставались еще в Карфагене, писали к другим африканским епископам о Корнелие и Новациане и советовали им немедленно вступить в общение с новоизбранным епископом римским, сами же от себя отправили к нему одно общее письмо. Между тем послы новациановы, сколько ни пытались стать пред собором, или пред клиром и народом карфагенским, со своими обвинениями против Корнелия, не могли достигнуть этого. Решительно отвергнутые Киприаном и всеми, кто был в единении с ним, они начали переходить из дома в дом, странствовали по разным городам Африки, стараясь набрать себе сообщников, но деятельный и ревностный пастырь карфагенский старался оградить свою паству от их соблазнов и, сколько мог, внушал им самим оставить гибельный раскол и возвратиться к Церкви. В это время он составил книгу о «единстве Церкви», в которой раскрыл истинное понятие о Церкви и показал пагубные плоды отделения от нее.
Не ограничивая этим участие своего в положении римской Церкви и ее епископа, Киприан, посылая другое письмо Корнелию, приложил к нему еще письмо на имя римских исповедников, увлеченных Новацианом[83]. Так как некоторые из этих исповедников были еще прежде в переписке с ним и получали от него много утешения, то едва-ли кто другой мог теперь подействовать на них так скоро и так сильно, как глубоко уважаемый ими святитель карфагенский. Действительно, получив его послание, и при нем еще книги о падших и о единстве Церкви, также список соборных правил о принятии падших, они сознали свое заблуждение. Четверо из них публично исвоведали себя виновными, признались, что были обмануты, просили забыть оскорбления, какие они наносили Корнелию, и умоляли о принятии их в общение церковное. Таким обращением исповедников Киприан оказал важнейшую услугу Корнелию и Церкви римской, потому что пример исповедников имел особенное влияние на народ, и, вслед за их раскаянием, можно было надеяться на раскаяние весьма многих. Поэтому, оба епископа глубоко обрадованы были этим событием, и даже народ в Риме торжествовал его со слезами радости[84].
83
Epist. XLII, XLIII, XLIV. Письмо 43 есть не более, как записка, вложенная в письмо. Посылая к Корнелию письмо на имя римских исповедников, Киприан предоставлял ему на волю передать или удержать его у себя, а так как неуместно было говорить об этом в главном письме к Корнелию, которое, конечно, имело быть читано и другими, то он приложил краткую записку, в которой и заключается распоряжение о письме к исповедникам.