«Не требе нам о глаголе сем отвещати тебе. Есть бо Бог,.. Ему же мы служим, силен изъяти нас от пещи огнем горящия и от руку твоею избавити нас, царю. Аще ли ни, ведомо да будет тебе, царю, яко богом твоим не служим, и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся» (Дан. 3. 16-18). И Даниил, преданный Богу и исполненный Духа Святого, так взывает: «Не поклонятся кумиром,.. но живому Богу сотворшему небо и землю» (Дан. 14. 5). Товия, будучи в рабстве у царя-тирана, свободный мыслями и духом, хранит свое исповедание Богу и громогласно возвещает силу и величие божественное, говоря: «Аз в земли пленения моего исповедаюся Ему и сказую крепость и величие Его языку грешников» (Тов. 13. 6). А что сказать о семи братьях, упоминаемых в книгах Маккавейских (2 Мак. 7. 1), которые, будучи одноутробны и равнодоблестны, таинством совершенной кончины выражают полноту седмеричного числа? В мучении семь братьев были соединены так, как в божественном домостроительстве семь первых дней, содержащих семь тысяч лет, как семь духов и семь ангелов, предстоящих и беседующих пред лицем Божиим. В скинии свидения был семисвечный светильник; в Апокалипсисе – семь светильников златых, у Соломона – семь столбов, на которых Премудрость создала дом; подобным образом и там семеричное число братьев выражает собою семь церквей, согласно тому, что читаем в Первой книге Царств: «Яко неплоды роди седмь» (1 Цар. 2. 5) – и у Исаии, где семь жен хватаются за одного мужа, требуя, чтобы на них нареклось имя его (Ис. 4. 1). Апостол Павел, помня это знаменательное и меткое число, пишет к семи церквам, и в Апокалипсисе Господь Свои божественные повеления и небесные заповеди обращает к семи церквам и их ангелам: таким же образом и там находится это же число в семи братьях для выражения полноты законного совершенства. С семью детьми явно соединяется и мать – начало и корень, которая, сама первая и единая, будучи основана по слову Господню на камени, родила потом семь церквей. И не без причины в страданиях с детьми находится одна только мать, ибо мученики, свидетельствуя в страданиях, что они сыны Божий, имеют одного только отца – Бога, как учит Господь в Евангелии, говоря: «И отца не зовите себе на земли, един бо есть Отец ваш, иже не небесех» (Мф. 23. 9). Какое же сделано ими провозглашение исповедания? Какие славные и великие доказательства веры они представили? Враждебный царь Антиох или, лучше, антихрист в образе Антиоха хотел осквернить славные и по духу исповедания непобедимые уста мучеников прикосновением к свиному мясу и, когда после тяжкого истязания бичами нисколько не мог успеть в этом, приказал раскалить сковороды – они были раскалены и разжжены; затем того, кто первый заговорил и непоколебимостью добродетели и веры наиболее показал противление царю, царь велел бросить на них и жарить, вытянувши сперва и отрезавши у него язык, который исповедал Бога. Это послужило к большей славе мученика, потому что язык, исповедавший имя Божие, и должен был сам первый предстать Богу. Потом для другого измышлены были жесточайшие казни, и, прежде чем терзать прочие члены его, с головы содрали кожу с волосами, выразив тем известную ненависть: ибо так как глава мужа есть Христос, а глава Христа – Бог, то терзавший главу в мученике в главе преследовал Бога и Христа. Но мученик, верный в своем страдании и уповая получить награду Воскресения от божественного мздовоздаяния, громогласно воззвал и сказал: «Ты убо, окаяннейший, от настоящего живота нас погубляеши, Царь же мира умерших нас, Своих ради законов, воскресит нас в Воскресение живота вечного» (2 Мак. 7. 9). У третьего потребовали язык, и он тотчас его представил, потому что научился уже от брата презирать казнь отсечения языка. Притом он и руки держал постоянно протянутыми для отсечения, находя великое блаженство в этом роде казни, так как ему пришлось распростертыми для казни руками подражать страданию Господа. И четвертый, с равной доблестью ни во что вменяя муки и противопоставляя царю небесное слово, так возгласил: «Лучше убиваемым от человек упования чаяти от Бога, паки имущим воскрешеным быти от Него, тебе же Воскресение в живот не будет» (2 Мак. 7. 14). Пятый, кроме того что попрал силой веры царское истязание и многоразличные тяжкие муки, вдохновенный Божественным Духом к предведению и познанию будущего, предсказал царю гнев Божий и отмщение, которое имело вскоре последовать. «Власть, – говорит, –