На первый раз, Киприан встретился с различными беспорядками и злоупотреблениями в Церкви, вверенной его попечению. Африканские христиане около 40 лет уже пользовались непрерывным миром. Это было особенным для них счастием, но не все они умели пользоваться им, как должно – внешняя безопасность многим послужила во вред. Благочиние церковное начало ослабевать, потому что христиане начали отступать от прежних обычаев и правил, вместе с тем начала увядать нравственность и размножались пороки, наиболее противные духу христианства, как на пример, корыстолюбие в сластолюбие. Не только миряне и низшие члены церковного клира, но и многие епископы занимались крайне постыдными делами: «оставив кафедру и удалившись от стада, они блуждали по городам, вели прибыльную торговлю, прибегали к хитрости и обманам, захватывали наследства и различными оборотами увеличивали рост своих денег»[21]. Сами девственницы, вопреки добровольным обетам своим, переставали чуждаться мира и суеты его – многие из них любили одеваться с возможною роскошью и изысканностию, ходили на свадебные празднества и под[22]. Вообще, в поведении христиан резко обнаруживалось оскудение духа благочестия, а особенно – пренебрежение к требованиям церковного благочиния. При таком положении дел, новопоставленный епископ немедленно приступил к искоренению беспорядков и восстановлению благочиния церковного. Обстоятельства, по–видимому, требовали от него самых строгих мер в управлении, но, сколько по мягкости своего характера, столько же и по мудрой осмотрительности, он не спешил прибегать к суду и наказаниям, стараясь, прежде всего, действовать на виновных отеческою терпеливостию и пастырскими внушениями. Так, он сохранял общение с епископами, которые занимались торговыми делами, неодобряя, конечно, их поведения, но ожидая исправления их и, во всяком случае, отлагая суд над ними до более благоприятного времени, когда хотя несколько установится новый, лучший порядок дел в Церкви[23]. Для вразумления девственниц, забывавших о своих обетах, он написал особое сочинение: «об одежде девственниц», в котором, убеждая всех вообще к соблюдению правил благочестия, по преимуществу обращается к девам, посвятившим себя Богу, и с истинно отеческою любовию и ревностию увещавает их вести себя достойно высокого положения своего среди верующих. Недовольные избранием его пресвитеры, хотя не переставали питать к нему зависть и недоброжелательство пользовались, однакож, наравне с лучшими лицами, дружеским его расположением и внимательностию[24]. Поступая так сам, он внушал и другим епископам, обращавшимся к нему за советами и наставлениями, действовать в таком же духе. Это видно из писем его к епископам Рогациану и Евкратию[25], из которых первый просил у него совета, как поступить с оскорбившим его диаконом, и получил в ответ, между прочим, следующее заключительное наставление: «мы более желаем побеждать обиды и оскорбления кротким терпением, нежели отмщать священническою властию», а второй спрашивал, можно ли дозволять общение с Церковию комедианту, который, хотя сам отстал от театра, по обращении своем к христианству, но учит других театральному искусству, – и принял такой совет от Киприана: «постарайся всячески отклонить его от бесчестного занятия и призвать на путь непорочности и к надежде вечной жизни – пусть он довольствуется содержанием церковным, которое, конечно, не так обильно, но за то безгрешно. Если же у вас Церковь не в состоянии пропитывать трудящихся, то он может переселиться к нам, и здесь получить необходимое для пищи и одежды».
Предпочитая мерам суровой строгости меры терпеливого убеждения, св. Киприан был, однакож, совершенно чужд слабости, которая проявляется иногда в делах добрых и кротких правителей, сообщая личностям их нечто особенно привлекательное и располагающее к ним, но, в тоже время, не мало вредя благоустройству вверенного их управлению общества. Смиряясь лично пред Богом и пред людьми, он не мог равнодушно смотреть на всякое самоуправство и пренебрежение к правилам церковным, на неуважение к правам власти священной, на гордость и превозношение в лицах, какого бы ни было чина, и никаких беспорядков не пропускал, так сказать, мимо ушей и очей своих, а тотчас же начинал действовать против них, сам ли непосредственно, или чрез других, словом или делом, советами, наставлениями, или распоряжениями. В тех же письмах, на которые мы выше указали, содержится уже много такого, из чего ясно открываются эти свойства характера и правила деятельности Святителя. Другие факты, относящиеся к первому же времени его святительского служения, еще яснее представляют это. Не спеша судить епископов, которые вели себя предосудительно, он, за то, немедленно принял меры к предотвращению подобных беспорядков на будущее время, положивши принимать в клир, даже на низшие степени его, только таких людей, которые, по строгом испытании, окажутся способными к будущему званию своему и достойными его по безукоризненной жизни[26]. Щадя своих недоброжелателей и врагов, искренно прощая им их завистливость и обходясь с ними как с друзьями, он, в тоже время, не думал потакать ничьим порокам, как скоро порочные явно нарушали заповеди Божии и правила церковные. Так, когда один из пресвитеров карфагенских, Новат, жестоким обращением с женою своею, убил сына в утробе ея и, кроме того, обвиняем был в других, не менее важных, преступлениях, то св. Киприан потребовал его к суду, и только открывшееся в ту самую пору гонение Декия не позволило ему поступить с недостойным пресвитером по строгости закона[27]. Письма его: к Церкви фурнитанской и к епископу дионисскому Помпонию[28], состоят из советов – держаться строго постановлений Церкви и не оставлять без внимательного рассмотрения и соответственного наказания обнаруживающиеся преступления.
28
Epist. LXII, LXVI. Что письм. 61, 62, 65 и 66 написаны в первое время епископства Киприана, это можно полагать на том основании, что в них нет указаний на гонения и расколы, какие, потом, возмущали Церк. карф. и среди которых прошла последующая жизнь св. Киприана. В одном только из них, именно в LXV, находят некоторое указание на раскол Новациана, потому что, осуждая поведение диакона, на которого жаловался Рогациан, св. Киприан замечает: «с этого начинают еретики зломыслящие и раскольники, думающие только о том, чтоб себе угодить, и старающиеся унизить предстоятеля высокомерием и надменностию своею», но указание это слишком общее и неопределенно, а принимая во внимание характер целого письма, с большею достоверностию можно относить его к началу епископства св. Киприана.